Божественная комедия (илл. Доре)   ::   Алигьери Данте

«Учитель, — я сказал, — тебе ясней,

73



Кто эти там и власть какого рока

Их словно гонит и теснит к волнам,

Как может показаться издалека».

76



И он ответил: «Ты увидишь сам,

Когда мы шаг приблизим к Ахерону *

И подойдем к печальным берегам».

79



Смущенный взор склонив к земному лону,

Боясь докучным быть, я шел вперед,

Безмолвствуя, к береговому склону.

82



И вот в ладье навстречу нам плывет

Старик, * поросший древней сединою,

Крича: «О, горе вам, проклятый род!

85



Забудьте небо, встретившись со мною!

В моей ладье готовьтесь переплыть

К извечной тьме, и холоду, и зною.

88



А ты уйди, тебе нельзя тут быть,

Живой душе, средь мертвых!» И добавил,

Чтобы меня от прочих отстранить:

91



«Ты не туда свои шаги направил:

Челнок полегче должен ты найти, *

Чтобы тебя он к пристани доставил».

94



А вождь ему: «Харон, гнев укроти.

Того хотят — там, где исполнить властны

То, что хотят. И речи прекрати».

97



Недвижен стал шерстистый лик ужасный

У лодочника сумрачной реки,

Но вкруг очей змеился пламень красный.

100



Нагие души, слабы и легки,

Вняв приговор, не знающий изъятья,

Стуча зубами, бледны от тоски,

103



Выкрикивали господу проклятья,

Хулили род людской, и день, и час,

И край, и семя своего зачатья.

106



Потом, рыдая, двинулись зараз

К реке, чьи волны, в муках безутешных,

Увидят все, в ком божий страх угас.

109



А бес Харон сзывает стаю грешных,

Вращая взор, как уголья в золе,

И гонит их и бьет веслом неспешных.

112



Как листья сыплются в осенней мгле,

За строем строй, и ясень оголенный

Свои одежды видит на земле, —

115



Так сев Адама, на беду рожденный,

Кидался вниз, один, — за ним другой,

Подобно птице, в сети приманенной.

118



И вот плывут над темной глубиной;

Но не успели кончить переправы,

Как новый сонм собрался над рекой.

121



«Мой сын, — сказал учитель величавый,

Все те, кто умер, бога прогневив,

Спешат сюда, все страны и державы;

124



И минуть реку всякий тороплив,

Так утесненный правосудьем бога,

Что самый страх преображен в призыв.

127



Для добрых душ другая есть дорога;

И ты поймешь, что разумел Харон,

Когда с тобою говорил так строго».

130



Чуть он умолк, простор со всех сторон

Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,

Я и поныне потом орошен.

133



Дохнула ветром глубина земная,

Пустыня скорби вспыхнула кругом,

Багровым блеском чувства ослепляя;

136



И я упал, как тот, кто схвачен сном.



Песнь четвертая

Круг первый (Лимб) — Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане

1



Ворвался в глубь моей дремоты сонной

Тяжелый гул, и я очнулся вдруг, *

Как человек, насильно пробужденный.

4



Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,

Встав на ноги и пристально взирая,

Чтоб осмотреться в этом царстве мук.

7



Мы были возле пропасти, у края,

И страшный срыв гудел у наших ног,

Бесчисленные крики извергая.

10



Он был так темен, смутен и глубок,

Что я над ним склонялся по-пустому

И ничего в нем различить не мог.

13



«Теперь мы к миру спустимся слепому, —

Так начал, смертно побледнев, поэт. —

Мне первому идти, тебе — второму».

16



И я сказал, заметив этот цвет:

«Как я пойду, когда вождем и другом

Владеет страх, и мне опоры нет?»

19



«Печаль о тех, кто скован ближним кругом, —

Он отвечал, — мне на лицо легла,

И состраданье ты почел испугом.

22



Пора идти, дорога не мала».

Так он сошел, и я за ним спустился,

Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла. *

25



Сквозь тьму не плач до слуха доносился,

А то�