Ямато-моногатари   ::   без автора

36

Когда прежняя сайгу [103] жила в стране Исэ, Цуцуми-но тюнагон был послан гонцом из дворца, и:

Курэтакэ-но

Ёё-но мия кото

Кику кара ни

Кими ва титосэ-но

Утагахи мо наси

Слышал я,

Что ваше обиталище —

Как бамбук с множеством коленцев,

Так и вам жить множество лет,

В этом нет сомнений [104] .

Ответ же неизвестен. Это место, где жила сайгу, называлось Такэ-но мия — Бамбуковый дворец.



37

Один из братьев правителя Идзумо [105] получил разрешение прибыть во дворец, и другой, которому разрешения не было дано, сложил:

Каку сакэру

Хана мо косо арэ

Вага тамэ-ни

Онадзи хару то я

Ифу бэкарикэру

Бывают же цветы,

Что так пышно цветут.

А вот про меня

«Такая же весна»

Разве можно сказать?



38

Дочь [106] пятого сына прежнего императора [107] , звавшаяся Итидзё-но кими, служила в доме Кёгоку-но миясундокоро, Госпожи из Восточных покоев. Что-то неладное приключилось, она оставила дворец и впоследствии, будучи супругой правителя страны Юки, сложила:

Тамасака-ни

Тофу хито араба

Вата-но хара

Нагэкихо-ни агэтэ

Ину то котахэё

Если изредка

Кто-нибудь спросит [обо мне],

По равнине моря

Стонущий парус подняв,

Удалилась она — так ответь [108] .



39

Когда дочь Морофути [109] , правителя Исэ, выдали замуж за тюдзё Тадаакира [110] , Укё-но ками решил жениться на бывшей там юной девушке и обменялся с нею клятвами, а наутро, сложив стихи, послал ей:

Сирацую-но

Оку-во мацу ма-но

Асагахо ва

Мидзу дзо наканака

Арубэкарикэру.

Чтоб белая роса

Пала — ждущий

Вьюнок «утренний лик»…

Лучше б его я не видел,

Тогда, верно, было б мне легче [111] .



40

Принцессу Кацура навещал принц Сикибугё-но мия, а в доме принцессы служившая девушка нашла, что этот принц очень хорош собой, и влюбилась в него, однако он и не знал ничего об этом. И вот как-то любуясь полетом светлячков, он повелел девушке: «Поймай-ка!» Тогда она, поймав светляка, завернула его в рукав своего кадзами, показала принцу и так сказала:

Цуцумэдомо

Какурэну моно ва

Нацу муси но

Ми-ёри амарэру

Омохи нарикэру

Хоть и завернешь,

Но не скроешь,

Заметнее, чем тельце

Летнего насекомого,

Моя любовь [112] .



41

В доме Минамото-дайнагона часто бывала Тосико [113] . Случалось даже, что она устраивалась в покоях и жила там. И вот как-то в скучный день этот дайнагон, Тосико, ее дочь Аяцуко, старшая из детей, как и мать, по характеру весьма примечательная, и еще Ёфуко, жившая в доме дайнагона, обладавшая прекрасным вкусом и тоже очень своеобразная, — собрались все четверо вместе, рассказывали друг-другу множество историй — о непрочности связей мужчин и женщин, о бренности всего мирского говорили, и дайнагон сложил:

Ихицуцумо

Ё ва хаканаки-во

Катами-ни ва

Аварэ то икадэ

Кими-ни миэмаси.

Вот беседуем мы,

А жизнь так быстротечна.

Чтобы облик мой

Приятен был вам,

Как бы мне хотелось! [114]

Так он прочел, и все они, ничего не отвечая, громко зарыдали. До чего же странные это были люди! [115] .



42

Монах Эсю [116] как-то лечил одну даму, и начали о них говорить в свете всякое, тогда он сложил:

Сато ва ифу

Яма-ни ва савагу

Сиракумо-но

Сора-ни хаканаки

Ми-то я наринаму

В селеньях говорят,

И в горах шумят.

Лучше уж мне, верно,

Стать белым облаком,

Тающим в небе —

таково было его стихотворение.

Еще он послал в дом этой женщине:

Асаборакэ

Вага ми ва нива-но

Симо нагара

Нани-во танэ нитэ

Кокоро охикэму

Подобен я инею,

Что на рассвете

Ложится во дворе.

Из какого же семечка

Растет любовь моя? [117]



43

Этот добродетельный монах перед кельей, где он поселился, велел возвести ограду. И вот, слыша шум снимаемых стружек, он:

Магаки суру

Хида-но такуми-но

Тацукиото но

Ана касигамаси

Надзо я ё-но нака.