Бог - император Дюны   ::   Херберт Фрэнк

Айдахо и Сиона услышали только задыхающееся шипение. Вскоре Сиона сказала:

– По-моему, он мертв.

– А все считали, будто он бессмертен, – сказал Айдахо.

– Ты знаешь, что говорит Устная История? – спросила Сиона. Если ты хочешь бессмертия, тогда отрицай форму. Любая конкретная форма – это смерть. Вне формы СУЩЕСТВУЕТ бесформенное, бессмертное.

– Это звучит слишком похоже на НЕГО, – обвинил Айдахо.

– По-моему, да, – сказала она.

– Что он имел ввиду, говоря о твоих потомках… о том, что они спрячутся и нельзя будет их найти? – спросил Айдахо.

– Он создал новый вид мимезиса, – сказала она, – новую биологическую имитацию. Он понимал, чего он достиг. Он не способен был увидеть меня среди своих будущих.

– Кто ты? – спросил Айдахо.

– Я – новые Атридесы.

– Атридесы! – в голосе Айдахо прозвучало проклятие.

Сиона поглядела на распадающуюся тушу, которая некогда была Лито Атридесом II… и чем-то еще. Это НЕЧТО ЕЩЕ слезало прочь слабыми струйками голубого дымка, источавшими сильнейший запах меланжа. Лужицы голубой жидкости образовывались в скалах под тающей тушей. Только слабые смутные очертания того, что когда-то могло напоминать человека – разрушенные пенящиеся розовости, кусочек красного – кости, на которых, возможно, формировались щеки и лоб…

Сиона сказала:

– Я отличаюсь от него, но, все равно я – то же самое, кем был он.

Айдахо проговорил сдавленным шепотом:

– Предки, все из…

– Все множество – во мне, но я иду среди них безмолвно, никто меня не видит. Старые образы ушли, только самая суть остается, чтобы освещать Золотую Тропу.

Она повернулась и взяла холодные руки Айдахо в свои. Она осторожно вывела его из пещеры на свет, где все еще болталась веревка, свисающая с Барьерной Стены, где их ждали перепуганные Музейные Свободные.

«Жалкий материал для созидания нового мироздания», – подумала она, – «оно и они должны будут пойти в дело. Айдахо требует мягкого соблазнения, заботы, из которой, ВОЗМОЖНО, появится любовь.»

Когда она поглядела вниз на реку, туда, где поток вырывался из рукотворного ущелья и растекался по зеленым землям, она увидела, как ветер с юга гонит в их направлении темные облака.

Айдахо убрал руки из ее рук, но, вроде бы, присмирел.

– Контролеры погоды становятся все ненадежнее, – сказал он. Монео считал, что это работа Космического Союза.

– Насчет такого мой отец редко ошибался, – сказала она. – Ты должен будешь в этом разобраться.

В Айдахо внезапно вспыхнула память о серебряных кусочках песчаной форели, убегающих с тела Лито в реку.

– Я слышала Червя, – сказала Сиона. – Рыбословши последуют за тобой, а не за мной.

И опять Айдахо ощутил это искушение, испытанное им на обряде Сиайнока.

– Еще посмотрим, – сказал он. Он повернулся и поглядел на Сиону. – Что он имел ввиду, когда говорил, что икшианцы не способны сотворить арафел?

– Ты не прочел всех его дневников, – сказала она. – Я покажу их тебе, когда мы вернемся в Туоно.

– Но, что это такое арафел?

– Облака Тьмы святого страшного суда. Старая история. Ты найдешь все это в моих дневниках.



52

Выдержка из тайного резюме Хади Бенота об открытиях в Дар-эс-Балате:

Здесь предлагается доклад Меньшинства. Мы, разумеется, подчинимся решению Большинства. Для дневников из Дар-эс-Балата необходимы тщательный отбор предназначенного к публикации, редактирование и цензура, но наши доводы должны быть услышаны. Мы понимаем какие интересы Святой Церкви здесь затронуты, не забываем и о политических опасностях. Мы солидарны с желанием Церкви, чтобы Ракис и Святой Заповедник Расчлененного Бога не стали «аттракционом для глазеющих туристов».