Парень и его пес (другой перевод)   ::   Эллисон Харлан

Опять прижимаясь к стене, я решил глянуть, что она там такое поделывает. Оказалось, там гимнастический зал. Большой. С потолка свисали канаты. Свой восьмиячеечный фонарик телка пристроила на крупе гимнастического коня. Были там параллельные брусья и перекладина метрах в двух с половиной от пола. Прочная сталь сплошь поржавела. Еще были кольца, батут и большое деревянное бревно. Одну сторону покрывала шведская стенка, а рядом стояли разнокалиберные скамейки, горизонтальные и наклонные лесенки. Пара стопок трамплинов. Все это я взял на заметку. Тут заниматься куда лучше, чем в самопальном гимнастическом зале, который я себе устроил в бывшей ремонтной мастерской. Если ты волкоход, надо всегда быть в форме.

Телка свою маскировку уже сбросила. Стояла голая и дрожала. Вся в гусиной коже от холода. Ничего, где-то под метр семьдесят. Ноги стройные. А сиськи — просто класс. Волосы причесывала. Висели они чуть не до самой жопы.

В свете фонарика неясно было, рыжая она или каштановая. Но уж точно не блондинка. Вот и хорошо, мне рыжие по кайфу. Эх, а сиськи — что надо! Лица я не видел. Волосы висели со всех сторон — клевые, волнистые.

Весь маскарадный хлам валялся на полу, а то, что она собиралась одеть, было аккуратно разложено на гимнастическом коне. Телка стояла в одних туфельках с какими-то забавными каблучками.

Я так и застыл. Вдруг понял, что не могу даже пошевелиться. Какая же она красивая! Я тащился уже от одного того, что стоял там и глазел, как она втягивает живот, как поводит бедрами, как ее сиськи приподнимаются, когда она подносит руки к голове и расчесывает свои обалденные волосы. Просто сказка! Я стоял и тащился. Стоял и глазел на телку. Все у нее получалось как-то… как-то очень по-женски. Мне до смерти понравилось.

Раньше мне никогда не доводилось вот так стоять и смотреть на телку. Попадались мне только вонючие курвы, которых вынюхивал Клык. Хватай да и трахай. Еще я видел тех крутых мамаш из мохнатой порнухи. Совсем другие. Не как эта. Такая гладкая. Нежная. И с гусиной кожей. Всю ночь бы глазел.

Потом она убрала расческу, взяла с коня трусики и быстро их натянула. Дальше стала возиться с лифчиком. Понятия не имел, как это делается. Сперва она обернула им талию и застегнула крючок. Потом развернула, подтянула к сиськам и сунула их туда — сперва одну, потом другую. Обалдеть. Наконец надела на плечи бретельки. Когда потянулась за платьем, я быстро отпихнул в сторону сколько мог гипса и штукатурки — и ухватился за ручку двери.

А телка уже стала надевать платье, сунула туда голову — и на пару секунд запуталась. Тут я как раз с диким треском и глухим скрежетом распахнул дверь — и оказался рядом с девчонкой прежде, чем она успела выпутаться из платья.

Тогда она принялась вопить, а я резко рванул с нее платье и предстал перед ней раньше, чем она успела сообразить, откуда треск и скрежет.

Лицо у нее было дикое. Просто дикое. Большие глаза какого цвета, я в тени не разобрал. Симпатичная — широкий рот, маленький носик, скулы совсем как у меня высокие, выдающиеся, а на правой щеке ямочка. Телка испуганно на меня таращилась.

И тут… ну и дела… я вдруг почувствовал, что должен ей что-то сказать. Сам не знал что. Что-нибудь этакое. Почему-то вдруг стало неудобно, что она так перессалась. Блин, но что я тут мог поделать? В смысле, ведь я все-таки собирался ее оттрахать. Причем насильно. Так не мог же я ей сказать, мол, не жмись особо. Пусть даже это она сюда поднялась, а не я к ним спустился. И все равно. Меня так и тянуло сказать ей: не ссы, детка, мне просто очень хочется тебе вдуть. (Раньше такого никогда не случалось. Никогда мне не хотелось разговаривать с чувихами. Просто вдуть — и абзац.)

Скоро все прошло. Зацепив сзади за ногу, я толкнул ее в грудь. Девчонка плюхнулась на пол.