Переведи меня через майдан   ::   Шумилов Павел Робертович

Майдан – это Волна наших предков. А в быту майдан это поле, площадь. Жизнь прожить – не поле перейти. Вот он оно и есть.

– Берем ее в экипаж! – горячо зашептала Луиза.

– Но она без Бонуса не пойдет.

– Значит, берем с Бонусом.

– Но…

– Никаких "но"! Кто у нас капитан? Ну вот – губы надул. Бонус, между прочим, лучший пилот-атмосферник факультета!

Переведи меня через майдан,

С моей любовью, с болью от потравы.

Здесь дни моей ничтожности и славы.

Переведи меня через майдан.

– Ты серьезно?

– Глупышка! Думаешь, ты один экипаж набираешь? Я еще два семместра назад влезла в комп деканата и списала все личные дела.

– Сама глупышка. Попалась бы – птицей вылетела.

– А я и попалась, – улыбнулась Луиза. – Секретарша невовремя вернулась и шум подняла.

– И не выгнали?

– Я правду сказала. Что ищу спутников для полета. Пожурили и отпустили… на кухню, картошку чистить. Я ее теперь с закрытыми глазами чистить могу.

– А я люблю картошку!

– Хто любить бульбу? – воскликнула Вулканчик, опустив гитару.

– Во! Уже общие интересы нашлись! Надя, Капитан любит чистить картошку. А я люблю есть. Бонус, ты как к картошке относишься?

– Чипсы люблю.

– Ну-у… Чипсы это не картошка! Хочешь настоящей картошки попробовать? Луиза угощает.

– Вечеринка? Я – за! – живо откликнулся Бонус. – Вульканчик, ты как?

– Я тебя головой об стенку стукну, – шепнула на ухо Луиза. – Сам чистить будешь!

– Кэп, это несправедливо! Кто же вербует экипаж посреди коридора?! Пираты так не делают! Пираты вербуют экипаж в таверне за кружкой рома!

Какие мы были молодые, бесшабашные. Луиза, Звездочка моя…

– Прощайте, девочки, – сказал я вслух.

Бонус уже скрылся в шлюзовом тамбуре шаттла. Я переступил через комингс и задвинул крышку люка.

– Готово!

Уши заложило от изменения давления. Это Бонус проверял герметичность кабины. Он уже сидел в левом кресле. Я сел в правое, привычным жестом накинул ремни. В среднем кресле сидела обычно Звездочка. Вулканчик садилась в среднее кресло второго ряда.

– "Молитву" будем?

– К черту. Час назад тесты прогнали.

Молитвой почему-то назывался предстартовый экспресс-контроль всех систем корабля.

– Гуд, – отозвался Бонус и защелкал тумблерами, активируя системы шаттла. Я со своего пульта связался с кибермозгом корабля и запустил процедуру шлюзования.

– За бортом вакуум… Створ пошел… Створ открыт, – комментировал я показания телеметрии. – Кабель-штага отошла… Швартовые захваты отошли… К разделению готовы.

– Лэт ми фри, – буркнул Бонус, отбросил предохранительную скобу и вдавил клавишу расстыковки. Гидравлические штанги толкателей мягко вытолкнули катер в черноту космоса.

– Створ пошел… Створ закрыт, – я по привычке комментировал показания телеметрии с корабля.

– Вижу, – отозвался Бонус. Я оторвался от экрана монитора и взглянул через лобовое стекло. Обшивка корабля тускло отсвечивала зеленоватым оттенком анодированного алюминия. В прошлый выход она была просто серой. Трехслойный свинцовый экран мы сбросили сутки назад, чтоб корабль мог сесть на планету с атмосферой.

Бонус шевельнул штурвалом. Коротко ударили двигатели ориентации, и корабль уплыл из поля зрения.

– Порядок. Кибермозг доложил, корабль переходит на режим консервации.

– Гуд, – отозвался Бонус, и перегрузка мягко вдавила нас в кресла. Нажав пару клавиш на клавиатуре левого подлокотника, я вывел на лобовое стекло перед собой параметры орбиты. Высота перигея стремительно уменьшалась. Когда произошла отсечка двигателя, она составляла всего 0.6 мегаметра. Я взглянул на цифры периода орбиты, сбросил привязные ремни и, клацая магнитными подошвами по полу, направился в салон. Бонус щелкнул тумблером автопилота и вышел вслед за мной.