Серый кардинал   ::   Френсис Дик

Джо объяснил, что ровно в двенадцать на площади автоматически выключается половина освещения. И если следственный эксперимент что-то значит, то условия должны быть по возможности приближены к прежним.

Джо Дюк принес из машины сумку с клюшками для гольфа и всем показал трость с тартановым наконечником для маскировки. Управляющий отелем озадаченно нахмурился. Я хотел спросить у него, не вспомнил ли он что-то важное?

Но Джо и толпа сметали все перед собой, взволнованные ожиданием зрелища.

Спрошу позже, подумал я.

Наступила полночь. Половина фонарей на площади потухла. Те, что продолжали гореть, отбрасывали на камни длинные тени. На дальней стороне площади в тусклом свете чуть вырисовывалась штаб-квартира партии и благотворительная лавка.

Когда отец и я вышли на площадь, единственный яркий свет остался за нашей спиной – в "Спящем драконе".

Мы запланировали, что отец и я дойдем до середины площади и подождем, пока Джо прицелится из прогулочной трости, сделает хлопок и дотянется или залезет на подоконник, чтобы положить трость в желоб на крыше. А толпа из "Спящего дракона" ринется к отцу, как и в ту ночь. Во мне нарастала тревога, но все улыбались. Джо, окруженный толпой, направился к лестнице, а отец вышагивали по узорно выложенным камням. Через несколько шагов я остановился и оглянулся назад. Отец обогнал меня и бросил через плечо:

– Идем, Бен. Мы еще не добрались до того места.

Я посмотрел на верхний этаж отеля. В одном из окон виднелась прогулочная трость, полуспрятанная за различимыми лепестками герани. Три мысли одновременно мелькнули в сознании. Первая. Джо еще не успел подняться по лестнице, дойти до маленькой гостиной и спрятаться за занавеской.

Вторая. Трость, направленная на нас, выглядывала не из того окна.

Третья. Трость бросала отблеск, и в ней виднелось отверстие. Темное круглое отверстие на конце. Это не трость. Это ружье. Отец ушел по площади на десять ярдов вперед. Я рванулся с места, как бежал к Оринде, как прыгнул к печатнику возле машин. Без паузы, без мысли, по одной только интуиции. Я прыгнул, будто игрок рэгби на мяч, и повалил отца на камни. Выстрел прозвучал вполне реально. Пуля тоже казалась реальной. Но счастливая толпа, которая хлынула к нам из отеля, все еще думала, что это игра. Пуля ударила меня в тот момент, когда я еще висел в воздухе, столкнувшись с отцом. И она вошла бы ему в спину, если бы я не попался ей по пути.

Она вошла высоко в правое бедро и продвинуть внутри до колена, разрывая по дороге мышцы и мягкие ткани.

Сила удара развернула меня так, что я упал на камни лицом к "Спящему дракону". Я полулежал, опираясь на локоть, и всем телом дрожал. Сбитый с толку и протестующий против всемирного беззакония.

Боли хватало, чтобы удовлетворить Джо Дюка. Она затянула глаза влагой, а кожу потом. Время от времени на скачках я получал травмы. Меня трясло, жгло руки и ноги в ночь пожара. Но мне и в голову не приходило, что есть боль, не сравнимая ни с ушибами, ни с ожогами.

Мне совсем не помогало, что я знал физические свойства высокоскоростной пули и понимал, какой вред она может причинить. Я сотни раз стрелял такими пулями в цель. Но я жил в мире, где мишень ила бумажной. Не думаю, что я когда-нибудь снова возьму в руки ружье.

Отец стоял на коленях рядом со мной с искаженным от тревоги лицом.

Правая штанина потемнела Пропиталась кровью. Толпа из "Спящего дракона" с Полли во главе бежала к нам. И я слышал ее полный муки голос:

– Джордж... Ох, Джордж!

Все в порядке, подумал я. Это не Джордж. Отец держал меня за руку.

Кроме всеохватывающей боли, я еще чувствовал 6я по-настоящему беспомощным. Я хотел лечь, встать, куда-то идти – и не мог. Я хотел, чтобы кто-то подошел и выстрелил снова, но в голову, как это делают с лошадьми.

Дал мне забвение. Время проходило.