Маленькие Комедии   ::   Могилевцев Сергей

Неплохо я наварил сегодня на этом спектакле! Народ прет, как на что-то невиданное, как будто слона водят по центру Москвы!

В т о р о й ж у ч о к. Да, я тоже сколотил себе небольшое состояние на продаже билетов! Побольше бы таких авторов и таких пьес, мы бы тогда открыли или театр, или бордель.

П е р в ы й. По мне, так лучше бордель, там аншлаг каждый день, а театр – это дело непредсказуемое и темное. Сегодня он есть, а завтра в полном составе отправлен в Сибирь.

В т о р о й. Какая Сибирь, мы ведь живем в условиях демократии!

П е р в ы й. Послушайте, коллега, ну хотя бы мне, своему товарищу по работе, не вешайте клюкву на уши! Давайте лучше отблагодарим автора, и пошлем ему деньги в конверте!

В т о р о й. А вот этого делать ни в коем случае не надо! Разбогатевший автор потеряет всю свою злость, сразу же обленится, и не сможет писать. А вслед за этим и наши заработки упадут.

П е р в ы й. Да, вы правы, коллега, давайте раздадим часть денег тем беспризорным детям, о которых он говорит в пьесе. Тем, что ютятся в московских катакомбах, на чердаках и в подвалах.

В т о р о й. И это тоже делать не следует: бездомные дети как раз и вдохновляют обостренную совесть автора, заставляя его писать гениальные пьесы. Исчезнут дети, исчезнет и автор, а вместе с тем и наши скромные заработки!

П е р в ы й. Ну тогда давайте дадим деньги тому загибающемуся от чахотки поэту, главному герою его комедии, ютящемуся под землей вместе с бомжами, беспризорниками и крысами. Давайте отдадим часть денег для издания его поэтической книги!

В т о р о й. Вы что, с ума сошли, коллега?! Бедствующий под землей поэт, главный герой сегодняшнего спектакля, мечтающий об издании собственной книжки стихов – это не что иное, как сам автор пьесы. Это его альтер эго, его внутренняя сущность. Выводя из подземелья поэта, мы выводим из подземелья и автора, и тогда уж он точно больше ничего не напишет. Ни в коем случае нельзя давать денег поэту!

П е р в ы й. Но кому же тогда можно давать?

В т о р о й. А тем стражам порядка, которые позволяют нам работать у входя в театр, – вот им и надо давать. Без стражей порядка, вовремя прикормленных и одаренных, никакая работа в этой стране невозможна!

П е р в ы й. Боже мой, что за страна, что за стражи!

В т о р о й. А вы, коллега, хотите чего-то другого?

П е р в ы й. Упаси Боже, меня все устраивает, вот только детей и поэтов до чертиков жалко!





Д в а к р и т и к а.





П е р в ы й к р и т и к. Опять пьеса об андеграунде, и на этот раз главный герой – поэт, заболевший туберкулезом.

В т о р о й к р и т и к. Неплохой ход, надо сказать!

П е р в ы й. Да, вы правы, хотя это уже и было. Не про поэта и туберкулез, но что-то вроде такого, и у Гоголя, и у Горького, и у других.

В т о р о й. В этой стране вообще все повторяется: и андеграунд, и туберкулез, и поэзия под землей.

П е р в ы й. Вы о чем завтра будете писать?

В т о р о й. А я вообще не буду писать об этом спектакле.

П е р в ы й. Почему?

В т о р о й. По самым разным причинам. Видите-ли, если у нас в стране демократия (а доподлинно это не знает никто), то ценность спектакля невелика, ибо критиковать коррупцию и подлость нравов можно на каждом углу. А значит, и невелика ценность моей рецензии на этот спектакль. Если же у нас в стране нет демократии, то сегодняшняя постановка - это пощечина правящему режиму, и о ней вообще нужно забыть. Для своего же блага, чтобы спать спокойно, и не трястись по ночам от каждого шороха.

П е р в ы й. Боже мой, до чего же мы дошли в этой стране!

В т о р о й. Это не мы дошли, это нас дошли. Впрочем, все может быть с точностью до наоборот, и тот, кто первый напишет восторженный отзыв об этом спектакле, будет объявлен величайшим критиком современности!

П е р в ы й. Или отправлен в Сибирь вместе с автором.

В т о р о й. Помилуйте, коллега, кого же нынче отправляют в Сибирь? Вы что, не читали Шекспира с его Полонием и несчастной Офелией?

П е р в ы й.