Империя Технократов   ::   Могилевцев Сергей

Преобразовывать! Преобразовывать! Преобразовывать! Все и вся! Не смотри ни на что! Не смотря на слюнявые рассуждения немощных нытиков, называющих себя поэтами. Не смотря на сам факт существования так называемых гуманитариев. Мы их пока что терпим, всех этих сторонников ненасильственного вторжения в природу, странных идеалистов, мечтающих о мирном с природой сосуществовании. Мы их пока что терпим, мы копим силы, мы составляем подробные банки грандиозных инженерных проектов. Мы ждем, мы знаем — придет наш черед. Ничем не контролируемая сила научно-технического гения вырвется из недр проектных лабораторий, и преобразит лик Ферриды. Мы уничтожим природу старую, и создадим природу новую. Мы вырвемся в космос, и понесем преобразующую инженерную мысль во все уголки галактики. Мы — инженеры! МЫ — ИНЖЕНЕРЫ! Будущее принадлежит нам!

О-Лук искренне недоумевал, как можно строить грандиозную программу кардинальных научно-технических преобразований планеты, совершенно не принимая в расчет такой фактор, как человек, живущий на этой планете. В своей дремучей поэтической наивности О-Лук был уверен, что мерилом любых грандиозных проектов и свершений должны быть не количество добываемого из недр планеты гудлона* или антрата**, не фантастические цифры произведенной электроэнергии, не заоблачная высота плотин, возводимых на великих ферриендянских реках, не количество этих плотин, не скорость индивидуального или общественного транспорта, не мощь вводимых одна за одной установок, использующих энергию распада, не новые, ошеломляющие инженерно-технические проекты, использующие уже силы плане¬тарного и даже космического масштаба, а сам человек. Которого необходимо спросить, хорошо, или плохо он будет себя чувствовать среди этих фантастико-технологических откровений? Не исчезнет ли в нем, в человеке, нечто человеческое, такое, казалось бы, наивное, и в то же время необходимое, как потребность ощущать себя частью природы живой, а не искусственной? Природы, в которой текут нормальные, не окольцованные плотинами реки, в которой беззаботно поют на зеленых ветвях птицы, а по утрам громогласно приветствует восход солнца крикун*. И не уйдет ли вслед за немыслимыми победами технологии человек от самого себя, от того, что и зовется в нем собственно человеческим: от воспитанного тысячелетней историей гуманистического начала? С его способностью плакать при звуках красивой музыки и трепетать при виде обыкновенного зеленого листика, словно перед величайшей вселенской загадкой.

Все эти вопросы наивный О-Лук задавал оппонентам — уверенным в своей правоте инженерам. Которые, конечно же, хохотали в ответ на сравнение ничтожного зеленого листика с величайшими загадками бытия. У них величайшие загадки бытия ассоциировались с величайшими инженерными проектами. С такими, например, как строительство тысячетуанной** шахты к центру Ферриды. Особенно угнетало О-Лука то обстоятельство, что строительство шахты технократы намеревались осуществить в родной ему Голубой Долине, в местности, где поэт родился и провел свое детство. Предусматривалось строительство даже не одной, а двух шахт. По первой в раскаленные недра Ферриды устремится вода близлежащего Синего моря, а по другой кверху помчится перегретый водяной пар, приводящий в действие сверхмощные паровые турбины. Замысел был грандиозен! С инженерной точки зрения он был настоящим чудом, ибо никогда еще столь большое количество техники не участвовало в одном строительстве, никогда не делались такие сложные математические расчеты, и никогда еще один-единственный проект не решал энергетических проблем всей планеты.