Действующие лица и исполнители   ::   Алексин Анатолий

А если ошибалась, то говорила: "Я не сомневаюсь, что поступила неправильно!"

Зина знала также, что нормальные люди не высказывают вслух все, что думают. Особенно если речь идет о спорных и острых проблемах. Но именно в этих случаях Зина думала вслух.

"Какая ужасная прямолинейность!" -- говорили ей. А она никак не могла понять, почему прямая линия хуже ломаной. "Что на уме, то и на языке!..." --сетовали по ее адресу. А она не понимала, почему на уме должно быть одно, а на языке что-то другое.

"Все в лоб! Все в лоб!" -- упрекали ее. "Вот и хорошо: быстрее дойдет!" -- отвечала Зина.

Год назад, когда происходила первая встреча Николая Николаевича Патова с коллективом ТЮЗа, Зина поднялась и сказала:

-- Вам будет трудно. Потому что мы все очень любили Петра Васильевича.

Кто-то хихикнул... Зина повернулась в ту сторону и добавила:

-- И я тоже его очень любила.

-- Это меня радует! -- торжественно произнес Николай Николаевич. --Коллектив, который благодарен своему режиссеру, подобен детям, которые благодарны своим родителям. То и другое бывает не часто.

Зал проникся к нему доверием.

-- Как-то ты резко! -- сказал Зине секретарь комитета комсомола Костя Чичкун, когда встреча с главным режиссером закончилась.

Зина вытаращила на него свои изумленные детские глаза.

-- Резко? Наоборот! Я предупредила его. -- Она повернулась к главному режиссеру: -- Разве я обидела вас?

-- Когда это кончится?! -- простонала Галя Бойкова, которую в театре называли "поющей актрисой". У нее было и более длинное прозвище: "Так пойди же попляши!"

Николай Николаевич галантно нагнулся и взял Зину под руку.

-- В жизни вы непосредственны, как на сцене. Это очень приятно! Тем более что мы с вами будем соседями. Я въезжаю в квартиру Петра Васильевича.

-- Да ну?! -- Зина вытаращила свои немигающие глаза.

Через несколько дней, возвращаясь домой после спектакля, Зина увидела у подъезда грузовик с крытым верхом. Николай Николаевич и девушка в расклешенных брюках и пестрой блузке тащили массивную крышку старинного письменного стола. Зина бросилась помогать.

-- Что же вы сами?! -- воскликнула она, тоже хватаясь за старинную крышку. -- Надо было сообщить в театр. Мы бы все вместе...

-- Это папины отклонения! -- объяснила девушка в брюках.

-- Вот вы и познакомились с моей дочерью, -- сказал Николай Николаевич. -- Давайте-ка отдохнем...

Крышку прислонили к стене. И дочь Патова представилась:

-- Лера.

-- А это Зинаида Балабанова! -- торжественно, как со сцены, представил Зину Николай Николаевич. -- Актриса нашего театра!

Лера внимательно и недоверчиво взглянула на Зину.

-- Я играю девчонок, -- сказала та. И опять набросилась на Патова: --Что же вы нам не сказали?! Когда уезжал Петр Васильевич, мы погрузили его и тут... и на станции.

-- Он имел право на ваши заботы. А я этого права еще не имею.

-- Понесли крышку! -- сказала Лера.

-- Она этого не понимает. -- Патов кивнул на дочь. -- Узнавание актерами главного режиссера не может начинаться с его корзин, матрацев и кухонных принадлежностей. Есть грузчик, шофер... Они нам помогут.

-- И я!

-- Что ж, соседи должны помогать друг другу, -- согласился Патов. --Это положено.

Словно выбивая чечетку, скатился по лестнице грузчик и один схватил доску, которую только что они тащили втроем. Николай Николаевич, Лера и Зина вернулись на улицу и взяли по чемодану. Предварительно Патов определил вес каждого из них и взял самый тяжелый.

Дверь квартиры была открыта. Но Зина остановилась и поставила чемодан на площадку. Каждый день она видела эту дверь и даже вынимала из почтового ящика письма, которые все еще приходили на имя Петра Васильевича. Она пересылала их в далекий южный город, куда он уехал... Ей казалось, что, может быть, он вернется: не сможет жить без их театра и приедет.