Итамар К.   ::   Нетаньягу Идо

Большой мир вокруг… Он посмотрел на двух красивых женщин, что сидели напротив него, на Каганова, с такой душевной теплотой предложившего ему место рядом с собой, и на лице его сама собой расплылась улыбка.

— Они работают над темой «Женщина как сексуальный объект в израильском кино», — продолжал объяснять Каганов. Он снова повернулся к своим собеседницам: — Ты, Мерав, конечно, имеешь в виду книгу «Женщину и целлулоид. Отражения и значения» Маргарет Блюменталь из Брандайза?

— Да, именно эту книгу, откуда вы знаете? — поразилась Мерав.

— Для вас — я знаменитый режиссер, правильно? — расхохотался Каганов. — Не отвечайте, это так. Но я еще не достиг такой степени величия, чтобы перестать интересоваться, что пишут о моей персоне в специальной литературе. И, надеюсь, никогда не дойду до такого высокомерия, такого гипертрофированного самодовольства. Это серьезная книга. Но в том, что касается анализа моего фильма … в ней есть, мне кажется, некий изъян.

— Вы, наверно, имеете в виду то, как здесь раскрывается смысл противоречия — по-моему, потрясающего, — между светлыми волосами на голове Галит и черными волосами на ее лобке? — спросила Мерав с воодушевлением. — Эти кадры произвели необыкновенное впечатление не только на меня, но и на всех, кто у нас на факультете видел вашу ленту. Профессор Гавриэлов посвятил этому мотиву целую лекцию. Вот здесь я записала: «Ясно, что речь идет о внутрикультурном конфликте, находящем свое выражение, в частности, во внешнем облике человека — в данном случае Галит, — но это еще и символика противоречия между мыслящим мозгом и мозгом либидоистичным или, если мы обратимся к области биологии, то между фронтально-мыслительной частью общественного мозга и инстинктивной его частью». Я совершенно согласна с профессором, могу подписаться под каждым его словом. И мне кажется, что Блюменталь упускает нечто очень важное, видя в вашей сцене сексуальную фиксацию режиссера… — Мерав на минуту прервала свою речь и быстро перелистала тетрадь.

— Как она интерпретирует это? Вот я переписала: «Вращение вокруг лобка, сосредоточенность режиссера, то бишь его сексуальность, выраженная в концентрации конуса света на волосах лобка, в то время, как все остальное остается во тьме…»

Студентка подняла глаза от тетради. Поразмыслив, она попыталась выразить свои мысли с большей ясностью:

— По-моему, ее основная ошибка в зацикленности на либидо режиссера, — объяснила она. — И это вместо того, чтобы сосредоточиться на самом произведении и либидо героев, созданных автором, символизирующих человеческое общество.

Итамар медленно размешивал холодный кофе — наконец ему принесли заказ. Некое смущение закралось в его сердце. Ощущение душевного комфорта, домашней атмосферы, охватившее его лишь минуту назад, несколько притупилось. Зато глаза радовались ничуть не меньше. Из-под большой круглой шляпы девушки падали на молодые открытые плечи роскошные волосы. И то и другое — шляпа и волосы — притягивали взгляд к карим глазам и чувственному рту.

— Она не понимает и более серьезные вещи, — сказал Каганов, — поскольку плохо знакома с нашим обществом, с нашей сложной культурой.

— Я точно знаю, что вы имеете в виду, — сказала другая студентка, сняв очки и встряхнув короткими волосами.

Судя по голосу, она была старше подруги. Итамар заметил тонкие морщинки в уголках ее глаз.

— Мерав, я с тобой не согласна, — заявила она. — Я тоже считаю эту сцену гениальной — может, не стоит повторяться — феллиниевской или, скорее, феллиниевски-пазолиниевской, но, по-моему, конфликт здесь связан с динамикой значения женских волос в мировой, а также в нашей литературе и вообще в искусстве.