Ивы зимой   ::   Хорвуд Уильям

Аннотация: Книга Уильяма Хорвуда «Ивы зимой» — продолжение книги Кеннета Грэма «Ветер в ивах». Те же герои: мудрый Барсук, доблестный Рэт Водяная Крыса, добрый и мужественный Крот, тщеславный Тоуд Жаба, заботливый отец Выдра — живут в своих домиках, пережидают суровую зиму, помогают друг другу как могут. Пока не случается кое-что необыкновенное. И в трудных обстоятельствах каждый из обитателей прибрежных зарослей и Дремучего Леса показывает лучшие стороны своего характера: упорство, отвагу, верность в дружбе.

---------------------------------------------

ИВЫ ЗИМОЙ

Посвящается памяти сына Кеннета Грэма Аластера, 1900–1920, первого слушателя Ивовых историй.



The Willows in Winter © 1993 by William Horwood

Illustrations copyright © 1993 by Patrick Benson

Перевод с английского Владимира Правосудова



I СКВОЗЬ БУРАН

Тепло камина приятно согревало пятки Крота. За стенами дома яростно и бессильно завывал зимний ветер — ему удавалось лишь изредка швырнуть вихрь дыма да горсть сажи вниз по каминной трубе. Крот размышлял о том, что дела идут почти отлично, хотя и не совсем.

«Нельзя быть таким злым и жестокосердным, — повторял он про себя, хотя, судя по не свойственному его рыльцу мрачному выражению, давалось ему это нелегко. — Я жив, здоров, — убеждал он себя, — у меня есть дом, и нельзя, нельзя быть таким негостеприимным».

Крот бросил взгляд на кресло по другую сторону камина — поменьше и не такое удобное, как то, в котором сидел он сам. Там-то и была причина его плохого настроения.

Крот отвел глаза и снова уставился в камин, повторяя про себя: «Нужно набраться терпения, обрести в душе сострадание, смириться, наконец. Нужно, нужно… Надоело!»

Ветер взвыл еще сильнее так, что вздрогнула дверь, скрытая среди корней рухнувшего старого дуба. Словно отвечая ударам бури, громко треснуло горевшее в камине буковое полено. На коврик бодро выскочил и задымился яркий уголек.

— Не утруждайся, — поспешил сказать незваный гость, сидевший в кресле напротив, — я сейчас уберу…

— Как-нибудь уж сам обойдусь. Премного признателен, — пробурчал в ответ Крот — совсем не так вежливо, как можно было ожидать, зная его характер. — Ой! Ах ты!

Крот затряс лапой от острой боли в ладони, неловко перебросив уголек обратно в огненное логово.

— Может быть, ты хочешь…

— Не может! Не хочу! — отчеканил Крот, едва сдерживаясь. — Я хочу, я хочу… я…

Но оказалось, что высказать то, чего он хочет, вовсе не так легко. Поди попробуй вслух заявить, что больше всего хочется, чтобы тебя оставили в покое, одного в собственном доме, предоставили возможность коротать, бездельничая, этот зимний вечер, приготовить какое-нибудь согревающее питье — или не приготовить, это уж ему заблагорассудится, но, во всяком случае, быть свободным и не думать о ком-нибудь еще.

Свободным не только на сегодняшний вечер, но и на все предстоящие вечера.

Какими же далекими и недостижимыми казались теперь эти вечера, которые он счастливо проводил дома один! Что за славные были денечки! Да, пришла зима, но что с того? Ну подумаешь, ветер бьет в дверь и заносит ее снегом. Что с того, что по ночам — но пути от камина в гостиной до теплой и уютной постели в спальне — тянет ледяным сквознячком? Ну — зима, ну — холодно, но все это — сезонные неудобства, весь этот снег и лед — не идет ни в какое сравнение с горечью от утраты неприкосновенности частной жизни, испытанной Кротом впервые с тех пор, как он когда-то высунул нос из своей норки.

Крот внимательно разглядывал отметину, оставленную угольком на прикаминном коврике, и всячески пытался убедить себя в том, что именно он — он сам — и есть настоящий бессердечный крот, не заслуживший всех тех радостей, которые подарила ему жизнь.