Я хочу домой !   ::   Михалков Сергей Владимирович

Слушайте, Упман! Ландмане не умеет вести себя в присутствии американцев. Пора поставить ее на место. Это ваше дело.

Упманис. Она вечно сует свой нос туда, куда ее не просят!

Скотт. Прищемите ей нос.

Упманис. Слушаюсь, сэр!

Скотт. Звонили из управления. Предупредили, что могут быть незваные гости. Для них меня нет дома. Все остальное - согласно инструкции.

Упманис. Я вас понял, сэр! (Проходит в дом вслед за Скоттом.)

Слышен нарастающий звук приближающегося автомобиля.

Автомобиль останавливается за домом. Появляются

Добрынин, Сорокин и сопровождающий их английский офицер.

Английский офицер. Насколько мне известно, приют находится в Дрюкендорфе.

Добрынин (спокойно). Находился в Дрюкендорфе. А теперь он находится здесь, в Клингенберге, Блюменштрассе, двадцать семь... По-моему, мы находимся как раз возле этого дома.

Сорокин (смотрит на номер дома). Блюменштрассе, двадцать семь...

Английский офицер. Возможно. Я первый раз в этом городишке.

Добрынин. Надо зайти в дом и спросить... Товарищ Сорокин!

Английский офицер. Не беспокойтесь, господа! Я сейчас все выясню.

Входят в подъезд дома. Через мгновение у подъезда

появляется часовой.

Добрынин (невозмутимо). Здесь! Объект охраняется.

Сорокин. Во время войны легче было свое назад отбирать! Тогда у нас в руках оружие было...

Добрынин. А у нас и сейчас в руках оружие - наша правда!

Сорокин. У нас правда, а у них инструкция да еще солдат с ружьем. Стрелять не стреляет, а пройти не дает!

Добрынин. Пройдем как-нибудь... Чувствую я, Сорокин, придется нам с тобой здесь повоевать. И крепко повоевать! А за что драться? Вот что удивительно! Казалось бы, кончилась война, нам бы сейчас совсем другими делами заниматься... Да что говорить!..

Сорокин. Почему они все-таки не хотят возвращать нам наших ребятишек? На что они им?

Добрынин. Не хотят они, чтобы наши дети советскими людьми стали. Иную судьбу они им готовят - страшную судьбу людей без роду, без племени... Куда это пропал наш англичанин?

Сорокин (в сторону часового). Ишь как стоит!.. Мумия!..

Добрынин. Шеф приюта - какой-то Роберт Скотт! Уж не тот ли Скотт, с которым я встречался в Норвегии? Помнится мне, что тот Скотт служил в британской военной разведке.

Сорокин. А теперь занимается сиротами?

Добрынин. Бывает... бывает... Здесь ничему не приходится удивляться... Ничему. А вот и наш провожатый!

Появляются Упманис и английский офицер.

Что вам удалось узнать, господин лейтенант?

Английский офицер. К сожалению, ничего утешительного.

Добрынин. Разве приют, перевезенный из Дрюкендорфа, помещается не здесь?

Упманис (нагло). Здесь.

Добрынин. Так в чем же дело? Значит, мы у цели! Нам следует войти в помещение.

Упманис. Это невозможно.

Добрынин. С кем я имею честь разговаривать?

Упманис. Я старший воспитатель приюта.

Добрынин. Тем лучше. Мы бы хотели познакомиться с вашим приютом. Я представитель Советского Союза. У вас в приюте находятся советские дети.

В дверях появляется Смайда. Она останавливается.

Упманис. Мы получили инструкцию не допускать в приют посторонних лиц без разрешения нашего командования.

Добрынин. Вам должны были звонить от полковника Моррисона.

Упманис. Нам не звонили. Я ничего не знаю.

Добрынин. Я хотел бы видеть шефа приюта мистера Роберта Скотта.

Упманис. Он выехал в управление.

Добрынин (английскому офицеру). В таком случае я прошу вас позвонить полковнику Моррисону и передать ему от моего имени, чтобы он подтвердил свое разрешение на посещение нами этого приюта. Произошло явное недоразумение.

Английский офицер. Я только что звонил полковнику Моррисону. Он на совещании у командующего.

Добрынин. Понятно... (Подумав.) Ну что ж, мы никуда особенно не торопимся, мы можем заехать в другой раз.