Эта милая Людмила   ::   Давыдычев Лев Иванович

А мне грозит одна ошибка… Вот, предположим, сдам я тебя в областной краеведческий музей…

– Сдавай, дед, сдавай! Я согласен!

– А вдруг мне письмо или даже телеграмма «молния» придёт знаешь откуда? Из Москвы! Как, мол, это так, уважаемый Игнатий Савельевич, получилось? Как, мол, вы своего единственного внука – может быть, самого ленивого, самого избалованного на всем нашем земном шаре, понимаете ли, такой наиценнейший экс-по-нат посмели отдать в областной музей?! Ведь ему место в Москве! Его должна вся страна видеть!

– Ну и вези меня сразу в Москву.

– Сразу… в Москву… вези… А там академиков знаешь сколько? Может, не меньше, чем милиционеров. А милиционеры там на каждом шагу.

– Да при чём здесь какие-то академики?! – Герка даже и не знал, растерялся ли он до последней степени, возмутился ли в самой высшей степени или просто совсем запутался без надежды выпутаться. – Ну при чём здесь академики?!?!

Честно говоря, уважаемые читатели, дед Игнатий Савельевич и сам не мог пока сообразить, не придумал ещё, при чём здесь академики, а поэтому долго молчал и ответил таинственным голосом:

– Они, академики-то, при всем. И в музейных делах тоже побольше всех разбираются. Но, предположим, доставляю я тебя в Москву. Так, мол, и так, принимайте наиценнейший экс-по-нат. И вызовут тут меня академики. И зададут они мне один вопрос. Какое, дескать, вы имели право беспокоить нас, академиков, отрывать нас от нашей академической деятельности? А?

– Так ты им всё и объясни! – размахивая руками, чуть ли не крикнул Герка. – Растолкуй им, кто я такой!

Дед Игнатий Савельевич принялся сначала тихонечко хихикать, а затем всё громче и громче хохотать и хохотал до тех пор, пока не закашлялся. Прокашлявшись, он важно ответствовал:

– Это мы в нашем посёлке знаем, какой ты есть. А в Москве ещё доказать надо, что ты – наиценнейший экс-по-нат… Главная беда, дорогой внучек, в том, что ты никуда, кроме музея, не годишься. Ты у нас именно вроде скелета мамонта. Тот ведь тоже, кроме музея, никуда не годится. Вот я и должен принять безошибочное решение – в какой музей тебя определить.

– Пока ты определяешь… пока ты тут кашляешь… – Герка от возмущения и обиды сам закашлялся. – Я из-за тебя и соображать-то совсем разучился! Экспонат я или не экспонат?

– Ещё только кандидат в экс-по-на-ты, – строго поправил дед Игнатий Савельевич. – И не торопи меня. Я уже ПРИНИМАЮ решение.

– Пусть я пока ещё только кандидат в экспонаты, – чуть ли не сквозь слёзы выговорил Герка, – но сколько надо мной издеваться можно? То музей, то банька, то академики… а на самом деле… У меня всё в голове перепуталось… Обманываешь ты меня, дед! Нарочно ты всё придумываешь! Издеваешься ты надо мной, насмехаешься!

– Издеваться или там насмехаться над единственным внуком мне ни разика и в голову не приходило, – глухо ответил дед Игнатий Савельевич. – Душа у меня из-за тебя изболелась, тунеядец ты ленивый! Избаловал я тебя так, что и впрямь одно осталось – в музей тебя сдать! – Но он тут же пожалел внука, постыдился за свои резкие, хотя и справедливые слова и, переходя на миролюбивый, даже виноватый тон, продолжал: – Ты, в общем и целом, не беспокойся, не волнуйся и всё такое прочее. Помни, что я о твоей судьбе дни и ночи думаю. И не допущу я такого безобразия, чтобы ты у меня, мой единственный внук, вместе со скелетом мамонта экс-по-на-том был!

– А я в музей хочу! В музей я хочу! Хочу я в музей! – сверх всякой меры горячился Герка. – Ты обещал, ты и сделаешь!

С болью в сердце поняв, что единственный внук принял шутку всерьёз, дед Игнатий Савельевич горестно сказал:

– Насмешишь ты меня до того, что в боку у меня заколет. Или дышать плохо буду. Или сердце задергается.

Он и впрямь начал громко и трудно дышать, еле-еле успокоился, но долго ещё растирал левый бок рукой. Тогда уже Герка немного пожалел деда и предложил:

– Думай себе обо мне на здоровье, сколько только хочешь. Но хорошо бы, если б ты всё до первого сентября устроил. Чтоб мне точно знать: музей или школа?

И в ответ раздалось:

– Сегодня мною будет принято окончательное решение.

– Ох, давно бы так! – радостно воскликнул Герка.