Баллада о потерянной КМель   ::   Смит Кордвейнер

Вероятно, эта женщина думала ошеломить ее взрывом ненависти. Она ошиблась. Квазилюди привыкли к ненависти. И они не видели разницы между ненавистью открытой и грубой и ненавистью вежливой. Они просто жили с этим.

Но теперь все изменилось.

Она любила Джестокоста.

Любил ли он ее?

Невозможно! А впрочем, нет: маловероятно. Это считалось и незаконным, и недостойным настоящего человека, но не невозможным. Он должен был почувствовать ее любовь.

Если это было так, он не подавал виду.

Любовь между человеком и квазичеловеком была не так уж редка. Когда это обнаруживалось, квазилюдей убивали, а людям стирали память. Существовал закон, запрещавший подобный мезальянс. Ученые, создав квазилюдей, дали им нечеловеческие способности, помогавшие им прыгать на полсотни метров или телепатировать в пределах двух миль. При этом их сотворили по образу и подобию людей. Это было удобно: человеческий глаз, пятипалая рука, размеры - исходя из инженерных соображений, чтобы не перестраивать помещений, не создавать новые виды одежды и мебели. Внешний вид человека был достаточно удобен для этих квазилюдей.

О человеческом сердце они забыли.

И вот теперь женщина-кошка К'мель была влюблена в человека, настоящего человека, достаточно старого, чтобы быть дедом ее отца. Но чувства ее не были дочерними. Она помнила, как это было с ее отцом: она любила его, они дружили, она восхищалась им - и оба они не обращали внимания на то, что он куда больше похож на их кошачьих предков, чем она. И еще между ними была болезненная пустота никогда не сказанных слов. Они были так близки, что не могли стать еще ближе. Это создавало страшную дистанцию. Это разбивало им сердца - и об этом они тоже молчали. Ее отец умер, и появился этот человек со своей добротой...

"В этом все дело, - прошептала она, - в доброте. Я не видела ее ни в ком из тех, ушедших. Такой глубокой - никто из моих бедных квазилюдей не обладает такой. Она заложена в них, но они рождаются в грязи, их смешивают с грязью всю жизнь и выбрасывают после смерти, как грязь. Откуда же взяться доброте? А в ней есть какое-то особое величие. Это самое главное, то из-за чего стоит быть людьми. И странно, странно, что он никогда не любил женщину..."

К'мель остановилась, похолодев.

А потом утешилась, прошептав: "А если и любил, то это было так давно, что уже не имеет значения. Он получил меня. Осознает ли это он?"

4

Повелитель Джестокост осознавал это с трудом. Он привык к преданности людей, ибо в отношениях с ними соблюдал честность и верность. Он знал и о преданности назойливой, стремящейся принять физические формы, особенно у женщин, детей и квазилюдей. Раньше он принимал это спокойно. Теперь он полагался на то, что К'мель поразительно умна и как гейша давно научилась контролировать свои чувства.

"Мы живем в несправедливое время, - думал он, - я встретил самую прекрасную и умную женщину в своей жизни и вынужден ограничиться платоническими отношениями. Но эти законы о квазилюдях очень липкие. Их лучше не нарушать: потом не отмоешься. Так что - ничего личного".

Так он думал. Наверное, он был прав.

Если безымянный, которого он не решался вспоминать, приказывает атаковать Колокол - дело стоит того, чтобы рискнуть жизнью; эмоции не имеют значения, когда речь идет о Колоколе, о справедливости, о возвращении на путь прогресса - все это было очень важно. Его жизнь уже не имела значения - он почти выполнил свою часть работы. Жизнь К'мель тоже не идет в счет: в случае поражения она навсегда останется квазичеловеком. В счет идет только Колокол.

Колокол не был колоколом. Так назывался трехмерный ситуационный компьютер, расположенный этажом ниже Зала Совета. Он выглядел как грубо отлитый древний колокол.