Черная охота   ::   Щепетнев Василий

Алла вскрикнула, когда над полом показалась голова Михаила - синее лицо, широко раскрытый рот, язык меж зубов.

- Нет, выносить не стоит, положим у стены.

- А искусственное дыхание?

- Он мертв несколько часов. Трупные пятна, - Петров задрал рубаху Седова.

Второй раз он спускался без страховки, не без труда отыскал скорчившегося в углу Патуру, у лестницы задержался. Наверху скрипнул ставень, отраженное светлое пятно пронеслось полосой, в ушах зазвенело.

Та же синева, исцарапанная в кровь шея, гримаса...

- Отчего они умерли? - воротник душил Леонида.

- Задохнулись. В подполе скопился газ. Муратов тоже надышался. Его счастье - успел выбраться наружу.

Петров сел на землю. Устал. Газа глотнул? Мелькнуло что-то и ушло неосознанное, оставив чувство упущенного. Подумать надо.

- Кажется, машина с базы едет! - это Никита.

Придется встать, Муратова в район везти, в больницу.

- Володя! - скользнула в дверь Алла. - Ты знаешь?

- Конечно. Ужас. Ты из больницы? Как Олег?

- Ему лучше. Потом мы в милицию заехали, они завтра прибудут, если бензин найдут.

Рогов вздохнул.

- Еще и Зина куда-то делась, наверное, в город удрала, с нее станет, любимица Одинга, что ей тут без него... Экспедиции конец, завтра начнем паковаться, - он поднялся. - Ты ужинала?

- Не успела.

- И я опоздал, только из города вернулся. У меня есть банка тушенки, на двоих хватит.

19 августа.

Сухая, безросая трава зашевелилась обещающе. Багир заерзал, припал к земле. Ну, сейчас! Толстый уж прополз мимо, и котенок, разочарованный, побежал дальше.

Здесь часто рыбу дают, вкусную. Он обнюхал деревянную ступеньку, подал голос. Нет, не дают. Дальше, в кустах, виднелась старая, давно вылизанная банка. Мимо, мимо...

Багир слонялся по базе, но, кроме неосторожного кузнечика, ничего не нашел. Последний домик. Правда, тут ему никогда ничегошеньки не перепадало, но пропускать не стоит.

Он подошел к домику вплотную, мяукнул возмущенно и застыл. По боковой стене вниз к земле протянулась темная дорожка с непривычным, но манящим и возбуждающим запахом.

- Багир, Багир, поди сюда! Кис-кис-кис! - заметила его женщина с ведром. - Поди, что дам!

Он заторопился, залакал из натекшей лужицы, искоса поглядывая на приближавшуюся женщину.

Крик ее, резкий и пронзительный, заставил Багира съежиться, прижать уши, и только потом котенок сообразил, что нет в крике ни гнева, ни злости, а единственно непонятный, необъяснимый страх.

Петров ставил в бритвенный станок новую кассету. Парные лезвия. Интимно и деликатно. Придает благообразный вид.

Он сидел у открытого окна, смотревшего на зеленые кусты.

Крик разорвал утро.

Петров бежал по базе, мимо нерешительно выглядывавших из жилищ заспанных обитателей.

Повариха, завидя его, смолкла. Домик Рогова.

- Что случилось?

- А-а... - повариха показала на хижину.

Да, такой цвет ни с чем не спутаешь. Петров подошел ближе.

- Опять у вас что-то стряслось! - начальник базы, отдуваясь, торопился к ним.

- Не у меня. У вас. Мое дело сторона, могу и уйти.

- Подождите, подождите, Виктор Платонович. У меня, конечно, у меня. У нас, - он заметил лужицу крови. - Откуда? - голос растаял.

- Полагаю, изнутри, - Петров обернул руку носовым платком.

Хижина стандартная, два на три с половиной, обстановка спартанская. Из предметов роскоши - чайник. Чисто - если не считать залитую кровью стену. И кровать - узкая, сиротская, на которой в царственном пурпуре простыней лежали аспирант Владимир Рогов и - отдельно - его голова.

Рваная, измочаленная, изгрызенная культя шеи. Именно изгрызенная.

Петров повернул лежавшую голову. Полный перелом второго шейного позвонка. Отрыв.

Он выбрался наружу, стараясь не замазаться кровью.

- Видал я вас всех! - Начальник бросил трубку на рычажок аппарата.