Королевство Белок   ::   Тулянская Юлия

Лесовице показалось, что это крупный зверь – вепрь или лось… Она не боялась: до сих пор в лесу не происходило ничего, что могло бы ей угрожать. Ни вепрь, ни лось, ни другой какой зверь не были страшны лесовице.

Она бесшумно скользнула в ту сторону, где слышала шелест и треск ветвей. Проскользнув сквозь заросли, лесовица замерла, сливаясь с лесом, на самой границе поляны, готовая раствориться в кустах, если тот, кто приближался к ней, не должен был ее видеть.

Он показался…

В первый миг лесовице почудилось, что это дубровник, один из ее лесных сородичей. Но нет! Она бы почувствовала исходящую от него особую силу дубовых рощ. По ней она узнавала своих, как звери узнают друг друга по запаху. Лесовица забыла об осторожности и выглянула из кустов.

Берест уже понял, что от собак ему не уйти. Все равно, не сдаваться же даром. Он, тяжело дыша и шатаясь, вырвался из зарослей на поляну. Упал на колено, хотел встать, опираясь о землю рукой, и вдруг встретился взглядом с лесовицей… Берест застыл, приоткрыв рот. Девушка в чаще леса?.. Или… неужто лесная пряха? Собачий лай приближался, а Берест не отводил изумленного взгляда от этого дива. Какие волосы у нее – до самого пояса, и украшены травой… той самой, что с белыми цветками.

– Ирица, – шепотом произнес Берест, припомнив, как зовется трава.

Лесовица не шевелилась.

Он был не дубровник, но это был «он» (она различала своих «сестер» и «братьев»). Ее братья и сестры несли в себе покой и неизменность леса, его тишину и равновесие… Этот же стремительно выбежал на поляну, задыхаясь и ломая кусты, напомнив, ей и повадками и взглядом загнанного зверя. Оборванная, грязная одежда, спутанные волосы, на лице – то ли сильно отросшая щетина, то ли уже борода. Если бы она знала что-нибудь о человеческом возрасте, она бы могла понять, что он молод, но возраста у лесовиц и дубровников не было. Они не менялись с годами. Волосы у того, кто выбежал на поляну, были светлыми, но темнее, чем у нее самой, и это все, что она успела заметить. И он смотрел на нее в упор!

Лесовица не испугалась его. И не спряталась…

«Ирица» – прозвучало у нее в голове. Она именно так общалась со своими собратьями, и уловила не звук его голоса, а его мысль. Он имел в виду траву, ее траву.

«Он назвал меня так? – думала лесовица. – Значит, я – это не просто «я», а Ирица? Он узнал мою траву и назвал меня!» «А ты тогда кто?» – мысленно спросила его она…

Лай собак прозвучал совсем рядом. Берест испуганно вздрогнул и быстро поднялся, сделал шага два и остановился опять. Бежать больше нет сил. Ну, тогда держитесь!..

Позабыв о лесовице, с угрюмым видом Берест подобрал попавшуюся на глаза палку и остановился посреди поляны, ожидая погони. Свора черных гладкошерстных псов вырвалась на поляну. Они с лаем окружили Береста, задерживая его до тех пор, пока не подоспеют хозяева. Парень отмахивался дубиной.

Лесовица, прежде никогда не видевшая людей, теперь увидела их целый десяток. Их одежда звенела! Она состояла из чего-то тускло блестящего, вроде рыбьей чешуи, и звенела! Лесовица, которую только что назвали Ирицей, сделала маленький шажок в заросли и совсем замерла.

Один из них, который впереди других выбежал на поляну, крикнул:

– Вот он!

Берест вдруг вырвался от собак и бросился на него. Нарваться на удар мечом или на маленькую арбалетную стрелку казалось ему теперь самым лучшим и легким исходом. Но сзади прыгнул на Береста один из псов и повалил, а другой с рычаньем вцепился в ногу. Преследователям, вместо того чтобы драться с беглецом, пришлось оттаскивать от него собак. Псы рычали, и Берест тоже рычал от отчаяния, боли и ярости, а его враги бранились на разные голоса – и на него, и на собак. Крики и лай заполнили поляну.

Лесовица смотрела из зарослей… Если бы не было поздно, она встала бы на пути погони и собаки повернули бы в сторону.