Крылья Дедала   ::   Жукова Людмила

Сергей идет к аппаратуре, нажимает клавишу, а мы надеваем обручи с наушниками: "Дружба" синхронно переводит с современного греческого на большинство языков мира, а изобрел ее, между прочим, мой Сергей!

Но и в наушниках непонятный для всех говор. Я одна, наверное, понимаю, что говорит старик, и это просто невероятно!

- Оля, на каком языке он говорит? - тихо спрашивает Сергей.

- На древнегреческом, эолийском, догомеровском. Он рассказывает о Дедале и Икаре, о строительстве нового дворца в Кноссе, а это XV - XIV века до нашей эры!

- Это остроумно! - хохочет Марсель, принимая слова старца за шутку. - А нет ли за спиной старикашки прекрасной эллинки Елены или хотя бы ее служанки?

- Прекрасная Елена и Троянская война были позже лет на двести, - уточняю я. - Но, Сережа, кроме меня, рассказа старика никто не понимает!

- Аппаратуру можно настроить на древнегреческий, - решает Сергей.

- Айн момент, гроссфатер! - пытается объясниться с гостем из прошлого Курт, помогая себе жестами и мимикой.

Тот кивает и с любопытством озирается. Долго смотрит на памятник Икару, сокрушенно и жалостливо качая головой, потом обводит глазами членов жюри за столом, Сережу и Курта, колдующих над "Дружбой", и оборачивается ко мне. Ясный, проницательный взгляд изучает мое лицо, светлеет, будто старик припоминает что-то.

- Ты Заряна? - спрашивает он, шагнув ко мне. - Ты Заряна! - утвердительно повторяет он звонким голосом.

- Нет, я Ольга! - пугаюсь я и отступаю к Сереже.

- Ты Заряна! У тебя глаза, как тронутые осенью листья - зеленые, с карей крапинкой в левом. Ты Заряна! Мне рассказывал о тебе Дедал.

- Я не знаю никакого Дедала! И вот мой муж! - кричу я и бросаюсь к Сергею, хватаю его за руку.

Тот, обняв меня, объявляет:

- Готово! Попроси старика говорить.

- Дедал летел к тебе. Он искал тебя, а ты искала его, - звенит старик, и эти слова уже понимают все. - Я спою тебе о Дедале, пусть слышат все! Я расскажу все, как было.

Сережа удивленно взглядывает на меня, а я... я опускаюсь на траву у стола жюри. Мое тело стало непомерно тяжелым, я вслушиваюсь в слова старика, силясь вспомнить далекое, полететь туда... Как сквозь туман, вижу убегающих жужелиц, сухую былинку, на которой качается кузнечик...

Тихий дребезжащий звук кифары раздается в тишине, перерастает в рокочущий и величавый.

- Я расскажу вам, дети, правду о том, кто построил первые крылья. Это было так давно, еще до осады Трои, и потому, видно, люди забыли того, кто так много славного сделал для них, и несправедливо поют славу другому.

Сережа опускается на траву рядом, берет меня за руку. Зачем? Меня уже нет здесь! Отпрянула. Отняла руку. Я словно падаю в пропасть - в вечность, что позади.

Дедала разбудили звуки кифары во дворе: то юный аэд пробовал струны. Полусонный взор скользнул по бревенчатым стенам и замер на падавшем в отверстие крыши снопе света, в котором хороводились танцовщицы-пылинки. Их пляска заставила вспомнить сон - он опять летал! Над морем. И опять, как и в прошлые ночи, его догоняла черная хищная птица, больно клевала обнаженное тело, а он не мог не то что ударить - отогнать, потому что должен был махать крыльями, чтобы не упасть в море.

От птицы несло едким мышиным запахом, и это больше всего досаждало Дедалу. Знакомый запах... Запах спальни Пасифаи под утро, ее огненно-красного ночного хитона, ее смуглого ненасытного к ласкам тела.

...Вставать не хотелось. Он то зажмуривал глаза, решая снова пуститься в путь - за другим, хорошим сном, то сквозь ресницы наблюдал пляску пылинок в световом колодце.

Аэд, словно почувствовав, что Мастер проснулся, запел.