Ночь птичьего молока   ::   Силецкий Александр

Возле своей двери, тяжко отдуваясь, Семибратов чуть замешкался, прислушался, потом довольно крякнул и вонзил в замочную скважину ключ с подвешенным брелком - космической ракетой на цепочке, полтора рубля ценой.

Он на цыпочках вошел в переднюю, неслышно притворил за собой дверь, скинул на вешалку, забитую чужими манто и разностильными дубленками, свое старенькое, в мелкий ворс, пальто и кроличью - под пыжика - ушанку и с воплем: "Катенька, а вот и я, что я тебе принес!" - влетел в столовую она же спальня и она же кабинет, - где за раздвинутым столом, выглядывая из-за фужеров, пузатого электросамовара и свечей, торчали улыбающиеся головы гостей.

Тут все повскакали с мест, едва не своротив разряженную до потолка елку, и, строя умильные гримасы, разом затараторили:

- А вот и сам, а вот и сам!..

- Ну почему так долго, друг любезный? Ведь - согласись - не очень-то прилично...

- А я тут, знаешь, всем наговорил, что ты, приятель, к ночи заблудился!.. Уже того-с, должно быть, - вот и заблудился...

- Тихо, граждане! - сказал Семибратов твердо. - Ничего страшного. До Нового года - почти два часа. А Катенька знает, почему я задержался. Я подарок ей искал. И, поверите, нашел! Вы сроду ничего такого не видали. И - р-раз!..

Он с разбойным видом ухмыльнулся, выхватил спрятанную за спиной скатерть и развернул, взмахнув ею, будто флагом, над головой.

- Н-эм... скатерть... - разочарованно-уныло констатировал кто-то.

- Васенька, она льняная? Где достали?

- А вы взгляните-ка на петухов! Это же роскошь! - раздался мужественный баритон. - Крестьянские узоры, народный орнамент!..

Супруга Семибратова молчала, и на лице ее ясно было написано не то чтобы презрение к мужу-простофиле, но некое разочарование, сплавленное со злостью, - дескать, нашел чем похваляться, подумаешь, скатерть - эка невидаль, даже в такой чудесный праздник не мог придумать ничего путного, а ведь к себе, поди ж ты, и забот, и ласки требует... Срамиться только и горазд... Растяпа!

- Катенька, - томно сказал Семибратов, - ты не думай... Я обегал весь город...

В комнате повисла неловкая тишина.

- Ты не думай, - повторил Семибратов и вдруг хитровато улыбнулся. Этот Новый год мы отпразднуем так, как никому не снилось. Это - чудо, то, что я принес. Я скатерть-самобранку купил! Понятно?!

- Чего-чего? - протянул недоверчиво кто-то из гостей. - В нашито дни и волшебство?

- Именно! - воскликнул Семибратов. - Я тоже поначалу не поверил. А потом... Э, да что там объяснять!.. Сейчас вы сами убедитесь!

Он быстро подошел к столу и, прежде чем кто-нибудь успел опомниться, поспешно и не церемонясь принялся переставлять прямо на пол, под ноги собравшимся, бутылки, холодные закуски, тарелки, чашки и торты. Потом расстелил на пустом столе скатерть-самобранку и, широко разведя руки, с видом гастролирующего факира от Москонцерта, повернулся к гостям.

Кто-то хмыкнул, глядя на него, кто-то, вздохнув, пожал плечами, женщины зашушукались и невольно попятились, а верная Катенька только качнула головой и смиренно-жалко, будто извиняясь, улыбнулась...

- Что же вы стоите? - несколько опешив, проговорил Семибратов. - Вот оно, чудо, перед вами. Давайте приказывайте, требуйте - возражения не будет, нечего стесняться! Любой деликатес, любой напиток...

Минутное оцепенение прошло.

- А что она умеет?

- Да все, что пожелаете! Не верите?

И гости воспрянули духом.

- Хочу икры. Зернистой. Килограмм, - изрекла плюгавая девица, раскуривая сигарету "Кент".

- Слыхала, скатерть?! - гаркнул Семибратов. - За дело, старушка!

Звякнуло, пшикнуло, запахло рыбным магазином, и на столе возникло блюдо, доверху заваленное икрой.

Икра была отборная, не на всех официальных банкетах такую сыщешь.

- Ой! - то ли испуганно, то ли восторженно вскрикнули гости. - Неужто настоящая?

- Проверьте! - царственно предложил Семибратов.