Последний хранитель (Шэнноу - 2)   ::   Геммел Дэвид

Она разлетелась в куски и исчезла в пенных бурунах. А всесокрушающая волна уносилась дальше на восток.

В наступившей тишине к Нои подошел Коналис. Лицо у него было пепельным.

- Ничего не осталось, - прошептал он. - Мир погиб.

- Нет, - сказал Нои. - Не мир. Только Атлантида. Поднимай парус. Когда воды спадут, мы поищем новый дом.

Губы Нои искривились в горьковатой усмешке: из-под палубы до него донеслось жалобное мычание.

"Во всяком случае, у нас есть коровы. Да и овцы тоже". На палубу поднялась Пашад, а за ней их сыновья - Сим, Хам и Иафет. Нои быстро пошел им навстречу.

- Что мы будем делать теперь? - спросила она. - Куда поплывем?

- Куда бы ни было, мы будем вместе, - ответил он.

34

Шэнноу присел на корточки. Внезапно ему стало как-то удивительно хорошо - так хорошо он себя не чувствовал уже долгие-долгие годы. Непонятное, но чудесное ощущение! Хотя он был совсем измучен, его тело, казалось, налилось силой...

Поперек карниза зазмеилась трещина. Башня покачнулась. Шэнноу молниеносно соскользнул с уступа и начал спускаться. Башня задрожала, верхушка обломилась и рассыпалась. Шэнноу всем телом прижался к обрыву, а вокруг летели большие и мелкие обломки. Потом он медленно продолжил спуск.

Внизу к нему подбежала Бет:

- Господи, Шэнноу! Ты только посмотри на себя! Что за дьявол? Что там произошло?

- Но в чем дело? - спросил он.

- У тебя такой молодой вид! Волосы совсем темные, а кожа... даже не верится!

Слева раздался тихий стон, и они бросились туда, где лежал Пастырь. Его тело было изуродовано, из правого уха текла кровь, левая нога неестественно загибалась под туловище.

- Меч... - прошептал Пастырь. Шэнноу положил его голову себе на колени.

- Он унесся туда, куда указав.

- Я умираю, Шэнноу. А Он не являет мне свой лик. Я не выполнил Его велений.

- Не тревожьтесь, Пастырь. Вы заслужили право на ошибки.

- Я оказался недостоин Его.

- Мы все Его недостойны, - мягко сказал Шэнноу, - но Он как будто не придает этому большого значения. Вы делали все, что было в ваших силах, и трудились без устали. Вы спасли город. Вы творили много добра. Он это видел, Пастырь, Он знает.

- Я хотел... чтобы Он... любил меня... Хотел заслужить... - Голос замер.

- Знаю. Не страшитесь. Вы возвращаетесь домой.

Пастырь. И узрите Славу Господню.

- Нет. Я... был дурным человеком, Шэнноу... Я совершал такие черные поступки... - На глазах Пастыря выступили слезы. - Я иду в ад.

- Не думаю, - успокоил его Шэнноу. - Не поднимись вы на этот Пик, и мир, возможно, снова опрокинулся бы. Никто из нас не совершенен, Пастырь, а вы хотя бы старались идти путем Божьим.

- Помолитесь... обо мне... Шэнноу.

- Я помолюсь.

- Это ведь не был Бог... правда?

- Нет. Не тревожьтесь.

Глаза Пастыря закрылись, последний вздох заклокотал у него в груди и оборвался.

- Ты говорил серьезно? - спросила Бет. - Ты думаешь, он не будет поджариваться в аду? Взыскующий Иерусалима пожал плечами:

- Надеюсь, что так. Он жил в терзаниях, и мне хочется думать, что Бог добр к таким людям. К ним подошла Амазига Арчер.

- Почему вы стреляли в меня? - спросил Шэнноу.

- В попытке изменить прошлое, Шэнноу. Я прочла золотые свитки. Внезапно она засмеялась. - Замкнутый круг истории, Иерусалимец. Пендаррик овладел сознанием Пастыря - или Боготворящего, как он называется в свитках Араксиса. Через него Пендаррик узнал, что Атлантиду должно поразить мощнейшее оружие и что тогда мир опрокинется. И знаете, что сделал Пендаррик? Он приказал перенести Сипстрасси в эту башню и повелел Араксису сосредоточить энергию так, чтобы остановить меч, когда он появится над Эдом. Вы понимаете, о чем я говорю? Двенадцать тысяч лет тому назад Пендаррик сотворил поле полной статики, чтобы поймать ядерную ракету. И поймал ее - через двенадцать тысяч лет. Вы понимаете?

- Нет, - сказал Шэнноу.