Сударь хаос   ::   Вотрин Валерий

Под вечер Бонифас спустился в сад. Здесь встретил он Кондульмера. Тот сидел на старом бревне, приспособленном под скамейку, и по лицу его, по всей его фигуре видно было, что сидит он так давно, с самого утра, когда пришел к Бонифасу выпить чашечку кофе, да так и позабыл, зачем пришел, завороженный утренней тишью цветущего сада. Бонифас приблизился и дотронулся до его плеча. Кондульмер вздрогнул.

- Кофе был хорош, - сказал он. - Кофе был просто великолепен. Впрочем, он ведь у вас всегда такой, Бонифас.

- Вам он действительно понравился?

- О да. Ведь он был без молока, не так ли?

- Конечно. Я никогда не добавляю молока. Вместо этого я кладу ложечку восхода вместе с ароматом цветущих персиков. Тогда кофе бодрит. А добавь туда закату, пусть самую малость, - и вас начнет клонить в сон.

- В самом деле, так оно и есть.

Они говорили о кофе еще долго, перечисляя достоинства и недостатки восходного кофе и недостатки и достоинства кофе закатного, и Бонифас даже не заметил, как Кондульмер перевел разговор на давешнюю свою прогулку. Бонифас хотел было рассказать о том, сколько сахару нужно класть в чай по утрам, но Кондульмер исподволь, но твердо стоял на своем. Сначала Бонифас не понимал, почему это, серьезный и глубокий мыслитель, Кондульмер так долго и в подробностях рассказывает о ничего не значащем эпизоде.

- Я шел и шел по старой дороге, и перед моими глазами вставали милые с детства картины. Мальчишкой я играл в этом лесу, вон тот вяз служил нам дозорной вышкой. Там в дупле мы устраивали тайники. Раньше эта дорога была оживленной. Теперь здесь запустение. Никто сюда не ходит.

Кондульмер говорил про лес и про состав деревьев в лесу, дорогу и то, что она была проселочная.

- Вы не поверите, Бонифас, я никогда этого не замечал, но наша дорога проселочная, самая настоящая грунтовая дорога, это же подумать только, во всем цивилизованном мире великолепные автострады связывают воедино самые отдаленные уголки страны, а у нас дороги все еще не асфальтированы!

Потом, когда он стал рассказывать про ржавый остов машины, про лежащий на обочине дороги погнутый велосипед, - до Бонифаса вдруг дошло, что Кондульмер ходил посмотреть на хаос. Он, который в жизни не обращал внимания на происходящее вокруг, погруженный в размышления о вещах мировых, всеобъемлющих, увидел погнутую раму велосипеда в каких-то пятидесяти метрах от пасти Хаоса.

- Что было дальше? - спросил Бонифас.

Кондульмер сказал, что он не остановился, чтобы взглянуть на велосипед, не в том он возрасте, чтобы интересоваться велосипедами. Пришел он посмотреть на хаос, а хаос все-таки вещь более стоящая, чем какой-то там велосипед.

- Вы со мной согласны?

- Конечно.

Кондульмер пошел по дороге, потом сошел с нее и сорок минут блуждал по лесу, нашел барсучью нору и три картонных патрона. Набрел он и на пять старых кострищ.

- Вы не представляете, Бонифас, как горят леса, и все по недогляду, халтурности, безответственности!

Он вернулся домой только к вечеру.

- Вы не представляете, Бонифас, насколько я был доволен прогулкой. Я забыл про все, я был целый день наедине с собой и своими воспоминаниями о детстве, это были такие безоблачные годы. Я был в лесу, дышал лесным воздухом, ступал по прошлогодним листьям. Я забыл про все. Это был такой взлет, Бонифас. Я несся домой как на крыльях. И только дома я вспомнил, что не увидел самого главного. Я не выразил своего почтения сударю Хаосу. Я не видел его, его не было. Согласитесь, что старый автомобиль и тот велосипед...

- Да, да.

Он не увидел черной стены. Идя на встречу с ней, он подсознательно настроился на потрясение, сильное переживание, ужас. Он думал увидеть, что хаос продвинулся вперед еще на километр.