Варяжский десант   ::   Горюнов Андрей

Житейский опыт и необычная анатомия глаз обеспечивали копу обзор не меньше двухсот семидесяти градусов по азимуту. Наконец, он собрал все купюры.

По толпе ожидающих вылета прокатился восхищенный шумок:

— Полицейския академия!

— Вест Пойнт!

— Чему ж их только не учат!

— А ведь не молодой уже… Циркач!

— Поди, за шестьдесят уж крепко!

— Не может быть!

— Почему? На госслужбе же сейчас с семидесяти пяти только на пенсию отпускают!

— Я знаю.

Сложив деньги в пачку, коп ловко оттолкнулся от пола головой и встал. Сведя ноги на ширину плеч, полицейский окинул зал орлиным взором победителя. И вовремя — в ту же минуту входные двери распахнулись, впуская двух смуглых рослых пассажиров, принадлежащих, безусловно, к высшей категории обитателей переднего салона — бизнес-класса.

— Ого!

— Смотри, какие смуглые!

— Таких на откидное-боковое в самолете не посадишь! VIP!

— VIP, — объяснила своей десятилетней дочери дородная пассажирка, сидящая на груде чемоданов, обвязанных для верности жгутами из старых простыней и половиков. — Это Очень Импотентные Персоны значит!

Глаза девочки приняли осмысленное выражение, она стряхнула шелуху семечек с груди, поправила подол сарафана и сказала басом:

— Ну да?

— Хороши! — крякнула, махнув тройным подбородком, мать девочки, удобно растекаясь семипудовой каплей среди своих чемоданов.

Действительно, бравые парни были одеты в изумительные комбинезоны темно-зеленого цвета с белыми надписями «Terrorist» на спине и шевронах.

Из нагрудных карманов у обоих торчали ножи для резки картона, в руках у одного — видно, старшего по званию — была красивая папка — сантиметров сорок на шестьдесят.

Войдя в зал, очень импотентные персоны стали оглядываться в поисках места.

Тщетно.

В зале было не более двадцати колченогих сидений, давно уже отслуживших свой срок еще в прошлой жизни — где-нибудь на трибуне провинциального стадиона — и привезенных сюда, в муниципальный аэропорт, исключительно для того, чтобы чем-то заполнить пустоту казенного зала с бетонными плитами в качестве пола. Даже ребенку было понятно, что сесть на эти доходяги решится только идиот: сиденья годились исключительно для открывания бутылок пива об острые кромки их выщербленных, облезлых спинок. Одно «кресло», правда, было более-менее — что называется, «терпимо с пятью оговорками», — но его, как на грех, занимал старик лет восьмидесяти с гаком, по виду полный тормоз. Это был старец с длинной сивой гривой и бородой.

— А ну-ка, кыш отсюда, дедушка, — обратился коп к старику, явно выслуживаясь перед VIP-персонами. — Кыш быстро. Не серди!

Старик и ухом не повел.

— Ага, — мгновенно сообразил полицейский. — Не хочешь? Покажи свой билет?

Старик небрежно извлек двумя пальцами билет из нагрудного кармана той части одежды, которая лет сорок назад была, наверное, пиджаком:

— На. Подавись!

— Это на самолет билет! — едва скользнув глазом по билету, сказал коп. — Билет в зал ожидания предъяви!

Дед молча извлек из другого кармана бывшего пиджака звездно-полосатое удостоверение:

— Ветеран. Дважды Герой. Корея, Вьетнам и Камбоджа.

— Ага… — кивнул коп и, взяв старца за шиворот, приподнял его: — Фу, чем несет-то от тебя, духовное сословие?

— Я масон! — обиделся старик, пытаясь обрести ногами опору.

— Масон… Патиссон!.. Маринованный! — резюмировал коп и, взвесив худое старческое тело, широким жестом швырнул ветерана в автоматически распахнувшиеся двери: — Медали от Конгресса не рассыпь!.. Садитесь, господа! — обратился он к смуглым VIP-персонам.

Старший, с папкой, сдержанно кивнул копу и сел на освободившееся место.

— … Старикам везде у нас дорога, молодым — кто с бабками — почет! — услужливо склонился перед ним страж правопорядка.