Воин поневоле   ::   Дункан Дэйв

— Расскажите, о чем она, и я поклянусь, — сказал он.

Исследования Катанджи продвигались. Он уже снял с Зорьки то малое, что на ней было, но не собирался останавливаться на этом. Нанджи, конечно, очень любит своего младшего брата, и к сексу он относится удивительно легко, но неужели настолько легко…

Уолли с трудом отвел взгляд.

— Не торопись так, Нанджи, — предупредил он. — В некотором смысле эта клятва еще страшнее, чем третья. Но она справедлива. Она равным образом связывает обе стороны, здесь нет такого, чтобы один был рабом, а другой — хозяином.

В темноте раздалось покашливание Хонакуры.

— Это, наверное, клятва братства, светлейший?

— Да, — ответил Уолли с улыбкой. — Видишь ли, Нанджи, бог сказал, что в первую очередь я должен найти брата… А ни о каких своих братьях я ничего не знаю.

— Это я? — воскликнул Нанджи с воодушевлением. — Бог имел в виду меня?

— Да, я уверен в этом: он привел тебя на берег, и, выходя из воды, я просто налетел на тебя. У тебя есть своя роль, которую ты сыграешь для Нее, но сначала ты должен принести мне клятву брата.

— Расскажите, о чем она!

Время шло. Юбка Катанджи упала на тюфяк.

— Нанджи, — сказал Уолли, — мне не хочется прерывать столь важный разговор, и это, конечно же, меня совсем не касается… Но все же: ты дал своему подопечному разрешение сделать то, что он собирается сейчас сделать?

— Что сделать? — спросил Нанджи, оборачиваясь.

И тут же с криком бросился вперед, а Хонакура чуть не задохнулся от смеха. Потом опять раздался крик — на этот раз от боли — и послышались звуки ударов. — Вы ничего не сказали о том, что в пути надо стать мудрее, — заметил Хонакура.

— Этот путь только начался, — ответил Уолли, вытягиваясь на тюфяке. — Похоже, кое-кто уже сейчас набирается мудрости.

— Но брата, светлейший? Найти брата?

— Четвертая клятва нерушима.

— Вот как? Я никогда о ней раньше не слышал. Очень интересно.

— Но сейчас ваша очередь. Как вы узнали, что у Катанджи черные волосы? А о братстве?

— М-м-м, да, — произнес Хонакура, улегся на дно лодки и устроился поудобнее. — Я говорил вам, светлейший, что Икондорина несколько раз упоминается в других сутрах. В одном случае говорится о «рыжеволосом брате Икондорины», в другом — о «черноволосом брате Икондорины». Вот и все. Рыжие волосы — большая редкость, но и совершенно черные тоже необычная вещь.

Уолли смотрел на кольца и звезды.

— Тогда расскажите мне об этих сутрах.

— Возможно, когда-нибудь и расскажу, — ответил Хонакура.

Почему он не хочет говорить? О чем он думает? Уолли не мог понять этого, но, возможно, так будет лучше. Тем не менее он был твердо уверен, что его задание еще не открылось полностью. Он разгадал только самое начало загадки бога. У Нанджи была своя роль и у Катанджи, видимо, тоже. Кое-что начинающий уже сделал: ведь это он определил решение суда. Вот откуда тот громоподобный смех и радость Уолли — он понял, что стоит на правильном пути.

Лодка закачалась сильнее, и Уолли приподнялся, чтобы выяснить причину. Причина лежала рядом с Зорькой.

Он не мог уснуть. Чего-то не хватает, какая-то мысль бьется в подсознании и стремится выбраться наружу. В мозгу роятся события прошедшего дня и не пускают эту мысль на поверхность. Старик храпит. Что-то ему мешает…

Уолли повернулся на другой бок, но это не помогло. Бог Сна напомнил ему о ночах, проведенных в тюрьме. Потом он опять повернулся и заметил совсем рядом пару больших черных глаз. Катанджи тоже не мог уснуть, да это и неудивительно. И для самого Уолли прошедший день был очень важным, так что уж говорить об этом мальчике?

— Скучаешь по дому? — тихо спросил Уолли.

— Немного, светлейший.