Выше Радуги   ::   Абрамов Сергей

Видать, для таинственности, для пущей наглядности. - Вдруг рассердилась, закричала: Трое - значит, трое! Три - число волшебное. Три медведя. Три богатыря. Три желания. Три толстяка. Три товарища... А ну, дуй отсюда, пока не сварила!

И тут Алик уходит окончательно.

И просыпается.

19

Великая сила - привычка. Казалось бы: каникулы, валяйся - не хочу. А проснулся в семь утра. Зарядку сделал. По набережной побегал. Покряхтывая, стоял под холодным душем, вызывая уважение у отца (он еще в постели нежился) и щемящую жалость у матери (она завтрак готовила).

Только-только из-за стола встали - звонок в дверь. Лучший друг Фокин явился - не запылился.

- Привет!

- Здорово.

- Что случилось?

- А что случилось?

- Ты мне невинность не строй, - рассердился Фокин. - Докладывай: почему проиграл?

- Знаешь уже?

- В "молодежке" информация напечатана.

- Что пишут?

- Первое место у Пащенко. - Достал из кармана смятую газету, прочитал вслух: - "К сожалению, юный и перспективный спортсмен Александр Радуга, о котором наша газета рассказывала читателям, не сумел показать хорошего результата и не попал в тройку призеров". Почему не попал?

Версия имелась, придумывать нечего. Да и врать нынче можно без опаски.

- Перетренировался.

- Говорил я тебе...

Алик не помнил, чтобы Фокин говорил о том, но удобней согласиться, не спорить.

- Дураком был, не слушал умных речей.

- Теперь слушай. Собирайся - едем в Серебряный бор купаться.

- Не-а, - лениво сказал Алик. - Дома останусь, - подумал, еще раз соврал: - Отец просил в бумагах помочь разобраться.

- Надолго?

- На весь день. (Врать так уж врать.)

- Жалко... А может, выберешься? Попозже...

- Если только попозже. Скорей бы уходил лучший друг, хотелось побыть одному, подумать кое о чем, а поедешь с Фокиным - разговоров не избежать, всяких бодреньких утешений, восклицаний типа: "Все еще впереди!"

- Постарайся, старикашка, будем ждать.

Скрылся. Только дверь за ним захлопнулась - телефон трезвонит. Вешалка прорвался.

- Привет!

- Здорово.

- Что случилось?

- А что случилось?

Сложилось неплохое типовое начало беседы-соболезнования. Но дальше Пащенко ушел от фокинского варианта.

- Я тебе вечером звонил, а ты уже спать улегся.

- Устал как собака.

- Видно было.

- Поздравляю тебя с победой.

- Надолго ли? Ты к осени совсем озвереешь, на двести десять летать станешь. Как кенгуру.

- Кенгуру прыгают в длину, а там другие рекорды. Боб Бимон: восемь метров девяносто сантиметров.

Теперь Алик уел Пащенко. Пустячок, а приятно. Хотя кто его знает: Вешалка мог с кенгуру нарочно подставиться - для утешения...

- Сдаюсь, эрудит. Двинули в Нескучный сад?

Конец разговора - по типовому варианту.

- Не могу. Отец просил помочь разобраться в бумагах.

- Вечерком увидимся?

- Звони...

Сострадатели... Что-то Дашка запаздывает, не звонит - пора бы. Она тоже "молодежку" выписывает. А, вот и она, Дарья свет Андреевна...

- Алик, что ты делаешь?

Ни тебе "здрасьте", ни тебе "что случилось?"...

- Говорю с тобой по телефону.

- Неостроумно.

- Зато факт.

- Алик, поехали к нам на дачу, шашлыки будем жарить, в лес пойдем, там лес хороший, светлый, хулиганов нет...

Умница Дашка! Ни полсловечка о вчерашних соревнованиях. Чего-чего, а такта ей хватает.

- Дашк, не могу я.

- Почему?

Врать Дашке по шаблону Алик не собирался.

- Есть дело.

- Какое? Секрет?

Ну, какие у Алика от нее секреты? Но говорить не стоило: увяжется с ним, а хотелось побыть одному.

- Потом скажу. Вечером.

- Тогда я тоже не поеду на дачу. Дома посижу. Дождусь, пока позвонишь.

Такой жертвы Алик принять не мог.

- Не выдумывай глупостей. Поезжай, тебя родители ждут. А часам к семи вернешься. Сможешь?

Обрадовалась:

- Конечно, смогу.

- Тогда я вас целую. Физкультпривет.