Первый к бою готов!   ::   Самаров Сергей

Он квартиру купил… Двухкомнатную… Отказать Ваське я не мог, тем более что здоровьем не обижен и потаскать мебель для меня – зарядка… Потом, когда старенькую мебель в квартиру затащили, когда жена Васьки приготовила что-то, спотыкаясь на малюсенькой кухне о не разложенный по полочкам и шкафчикам хлам, все мы, кто вызвался Ваське помочь – а все остальные были ментами, сослуживцами виновника переполоха, – сели за стол и выпили… Прилично, помню, выпили… Васька начал хвастать… Он всего за два года накопил на квартиру, хотя раньше вынужден был с женой и ребенком жить вместе с родителями жены. Васька рассказывал, как он работал сутками, сразу в трех местах помимо службы, брал лишние дежурства, как он вертелся, как он во всем отказывал себе, жене и даже ребенку, чтобы только купить эти тесные панельные стены…

Я слушал, слушал лучшего друга детства, и вдруг такая злость меня охватила… Неуемная… Такая злость, что мне стоило неимоверных усилий похлопать Ваську по плечу и сказать ему банальное и сакраментальное:

– Ты у нас молодец… Всего в жизни сам добиваешься… А надо было просто больше взяток брать…

Я даже не сказал просто, что надо взятки брать… Я сказал именно «больше взяток»… Васька не смутился, из чего я сделал вывод, что он еще чином на хорошие взятки не вышел, а на мелких разве заработаешь на квартиру…

Но я бы сам от такой жизни просто застрелился…

Я тоже всего в жизни добиваюсь сам, только живу не так, как Васька… И один занимаю трехкомнатную квартиру в элитном доме…

* * *



А большое зеркало я себе все же куплю… Мне нравится смотреть в зеркало и видеть себя то с одного бока, то с другого… Плохо только, что я люблю наставлять на свое зеркальное отображение пистолет… Иногда и пистолет с глушителем… И каждый раз вспоминаю…

Я даже знаю корни этого воспоминания, как знаю корни своей любви к зеркалам…

Они оттуда растут, из чеченского зиндана [2] … И уже никогда мне от этих корней не оторваться… Я там думал о зеркале… Я не видел себя со стороны, хотя на ощупь знал, что моя разбитая, покрытая коростой физиономия может внушать только жалость. А это злило меня больше всего… И зеркала хотелось… Хотелось посмотреть на себя, чтобы знать, что я не жалок, что я не смешон, что я зол и опасен…

Зеркало в зиндане чеченами предусмотрено не было… А сам я там возможности не имел зеркало купить и установить. Зато могу себе позволить это здесь… А если захочу, то и не одно зеркало, много зеркал… Хоть все стены обширной ванной комнаты закрою зеркалами… И все они будут из толстого стекла, и покрыты будут серебряной эмульсией…

* * *



Телефонный звонок не позволил мне окончательно решить главный вопрос жизни на современном ее этапе – каким будет мое зеркало или зеркала, если их будет много. А я ко всем жизненно важным вопросам отношусь серьезно. И потому, отыскав трубку в дальней комнате в кресле рядом с письменным столом, я ответил раздраженно:

– Слушаю…

– Сыно-ок… – издалека раздался голос матери и заставил меня поморщиться. Я уже по голосу понял ее состояние и готов был нос зажать, чтобы телефонная трубка не донесла до меня запах сивушного самогона.

– Что тебе?.. – это я вместо «здравствуй». «Здравствуй» говорить матери нельзя, иначе она обнаглеет и пожелает на шею сесть. Она тоже мое настроение чувствовать умеет и знает, когда и как подмазаться…

– С Новым годом, сынок…

Вовремя вспомнила! Или после Нового года только проснулась?..

– После Нового года уже две с лишним недели прошло…

– Я дозвониться тебе никак не могла…

Можно подумать, что она пыталась… Они с отцом если и выходили из дома, то только к соседке тетке Валентине за самогонкой. Да и то отец едва ли ходил… Мать обычно гнал… Тетка Валентина самогонку делает такую, что этой отравой можно клопов морить… И потому у нее покупают только те, кто живет рядом и на другой конец деревни за хорошим самогоном дойти не может.