Окольцованная птица   ::   Копейко Вера

Но вой ветра и стук капель веселили душу. Казалось, эти звуки подгоняют сердце, оно бежит быстрее, разгоняя кровь по всему телу. Ульяна отпила из большой кружки глоток кофе и горящими от напряжения глазами снова уставилась на экран компьютера. Нажала несколько клавиш, серый экран мигнул, и на мягких лапах вышла из ниоткуда ее любимая хранительница экрана — львица. Ульяна всегда любовалась ею и, не отдавая себе отчета, всякий раз хотела найти сходство с собой. «Тоже, царица тайги», — фыркнула она, осуждая себя за чрезмерную наглость.

Она нажала кнопку на панели монитора, экран погас. В тишине ночного дома застенный рев ветра стал слышнее, и, оставшись наедине с собой, ушедшая из виртуального мира Ульяна ощутила непонятную тревогу. Как будто этот ветер нес с собой не только весну, прихода которой она всегда страстно ждала, хотя пора бы и привыкнуть — уже тридцатая весна. Но эти порывы, казалось, хотели ее по-особому раззадорить, разозлить, сдернуть привычный панцирь неколебимой уверенности в том, будто все в ее жизни идет так, как надо. Как она хочет. А этот дождь, с его крупными каплями, так угрожающе похожими на крупные слезы, которые очень редко, но все же срывались с ее ресниц, — не предвестник ли он ее слез?

Она повела плечами, отодвигая пришедшие в голову мысли, и резко встала с рабочего кресла. Словно обиженное на нелюбезное обращение, кресло несколько раз крутанулось и замерло.

Ульяна подошла к окну. Там, дальше, в глубине двора, под дождем чернел пруд. Вот, между прочим, где полно ее слез. Если бы она знала, что они помогут, она лила бы их над ним и дальше, наполнила бы до самых краев. Но, как трезвый человек, Ульяна понимала: не поможет.

Она приехала от тетки из Питера с тем чудным подарком к свадьбе и обнаружила, что вся рыба в пруду лежит кверху брюхом. Зеркальные и обыкновенные карпы, затесавшиеся самозванцы-толстолобики — только тогда она и узнала, что неведомо как они пробрались в ее пруд, — все лежали на темной глади воды, как на огромной сковороде. Когда сковороды-аэродромы ставили в протопленную русскую печь, пришло ей вдруг на ум, деревенские хозяйки шутили друг над другом: «На Маланьину свадьбу, что ли, готовишь?»

Слово «свадьба», внезапно всплыв в памяти, задело что-то внутри, и Ульяна ощутила укол — но не в сердце, в голову. Смешная эта Зинаида Сергеевна. Жила всю жизнь «как я сама хотела» и твердила это, будто заклинание. На самом ли деле она так хотела или принимала все, что ей отпускала жизнь от своих щедрот, присваивая себе, собственной расторопности, упорству, — трудно сказать…

Впрочем, нет, не лгала двоюродная тетка, иначе как объяснить, что в ее-то годы можно взять и сняться с места, двинуть на край света? В рай. С кем-то. С мужчиной. Но могла ли сомневаться она, Ульяна Кузьмина, прожившая на этом свете почти тридцать полных лет, что тетка и впрямь укатила в неизвестность? Ага, на старости лет к трем «б» она решила прибавить три «к»: кролики, кенгуру и коала. Неожиданная мысль развеселила Ульяну и отодвинула тоскливое беспокойство, которое в последнее время все чаще наваливалось на нее.

Она отошла от окна и выключила настольную лампу. Закрыла глаза, постояла минуту и открыла снова, чтобы лучше видеть в темноте. Сегодня луна почти полная, и по стенам, по потолку и полу ползали тени от еловых веток, от рябины и черемухи, которые трепал ветер.

Спать не хотелось, весна будоражила нервы, Ульяна уселась в кресло возле почти прогоревшей печки и, глядя на красные мигающие угли, вспомнила, как вернулась от тетки и совершила довольно странный поступок.

Уголек нырнул между прутьев решетки, а потом в поддувало и выкатился на металлический лист, прибитый перед печкой.