Васек Трубачев и его товарищи (книга 3)   ::   Осеева Валентина

---------------------------------------------

Осеева Валентина

Васек Трубачев и его товарищи (книга 3)



Валентина Осеева

Васек Трубачев и его товарищи

КНИГА ТРЕТЬЯ

Глава 1. РОДНЫЕ МЕСТА

- Нюра! Нюра! Это улица Чехова! Вот здесь мы шли в поход! - А вот магазин школьных принадлежностей! Моя мама мне тут тетрадки покупала... - Бежим! Бежим! - Сева, давай руку! Нюра, Лида и Сева Малютин бегут по улице родного города. Все оставшееся позади кажется им страшным сном. - Мы дома, дома! - взволнованно повторяет Нюра. Каждый знакомый переулок вызывает в ней бурную радость, каждый камешек кажется родным. - Это же все наше, наше! - Мамочка... мамулечка... мама моя! - прижимая к сердцу руки, повторяет Лида, спотыкаясь от волнения. Сева бежит рядом с девочками. Он не может говорить, он счастлив, что снова видит свой родной город, и встревожен переменами в нем: опустевшие улицы, крест-накрест наклеенные на окнах белые полоски, большие черные надписи на подвалах домов - "Бомбоубежище". Значит, и здесь эта страшная война! Она пришла и сюда, в их маленький мирный городок, где все еще полно теплых воспоминаний, где весной на школьном дворе, весело толкаясь, мальчики и девочки собирались на экскурсии, где в зимние каникулы выезжала за город шумная ватага лыжников. В то счастливое время каждый раз под Новый год по заснеженным улицам медленно шествовал к школе румяный Дед Мороз с целым мешком подарков за спиной, а на улицах сновали веселые, торопливые люди, в окнах светились елочные огоньки, и за каждым окном был праздник. Сева напряженно вглядывается в заколоченные дома, видит около магазина длинную очередь стариков и женщин. Зачем они там стоят? Разве магазин еще закрыт? Какие усталые лица у этих женщин! Сева думает о своей матери. Сердце его сильно бьется, и радостная улыбка снова появляется на губах. Может быть, сейчас мама что-то чертит за большим столом. Сева видит склоненную голову матери, чуть-чуть растрепавшиеся мягкие волосы. "Мама, ты еще ничего не знаешь, а я уже здесь!" Люди удивленно глядят вслед бегущим по улице ребятам. У всех троих толстые байковые кофты, похожие на медвежьи шкурки, и радостные, счастливые лица. Люди так соскучились по счастливым лицам ребят! ...Вот сквер! Вот переулок! Колонка! Здесь, за калиткой, уже виден дом Пети Русакова. И маленький флигель, где живет Мазин. Девочки замедляют шаг, с трудом переводят дух: - Зайти? Сказать, что они уже едут? - Нет, нет! Это потом. Раньше домой! К нашим мамам! Они пробегают еще одну улицу. Школа! Вот она, красная крыша родной школы! Школочка, миленькая! Что там сейчас? Идут ли уроки? Может быть, все учителя ушли на фронт, а учительницы с маленькими детьми уехали. Ведь все матери увозили своих детей! С кем же занимаются ребята? А может, ребята тоже уехали?.. И где теперь Сергей Николаевич? Скорей бы узнать, пишет ли он! Может, на одну минутку заглянуть в школу? Нет, нет! Это потом. Сейчас к родителям! Еще и еще переулки, улицы... Здесь знаком каждый столбик, каждый двор... И вот уже... Все трое останавливаются перед зеленой калиткой. - Мой дом! - задыхаясь, говорит Сева. Девочки распахивают калитку настежь: - Беги же, беги, Сева! - А вы... как же? - неуверенно спрашивает мальчик. - Одни? Лида тянет его за рукав к калитке. - Может, пойти с тобой, Сева? Может, нам с Нюрой пойти? - спрашивает она, оглядываясь то на Севино крыльцо, то на длинную улицу, где стоит ее дом и где ждет ее мама. - Нет, нет! Идите... я один... Идите скорее! - Мы здесь... мы недалеко, - бормочет Нюра. Девочки оставляют его и, часто оглядываясь, бегут дальше. Даже здесь, в родном городе, им страшно расставаться. Сева машет рукой, бежит к крыльцу. Дверь открыта, но в квартире пусто. В общей кухне не слышно гудения примусов. У соседей висит замок.