Маски средней и новой комедии   ::   Менандр

Ты не представляешь ведь,

Какие предстоят тебе противники:

Мы острые ножи глотаем запросто,

Огнем их запиваем смольным факельным,

В закуску нам приносят стрелы критские,

Горох наш - острия от копий ломаных,

А в головах у нас - щиты и панцири,

В ногах - пращи и луки, а за выпивкой

Мы лбы себе венчаем катапультами.

13. - А вон того ты примечаешь воина?

- На что он мне? Вернулся он домой ни с чем,

Разжившись на войне лишь шитым ковриком

С какими-то там грифами и персами.

Ну ты, пошел отсюда!

- Отчего же так?

Есть ледничок, есть чашечка, есть кондион. . .

14. . . .Еще жаровню, и постель с подстилкою,

Горшок, мешок, бочонок, сковородочку,

Как будто ты не воин, а базарный ряд,

Вот сколько хлама при себе таскаешь ты!

15. Ты, воин, как священное животное:

Откормишься, а после на убой идешь. . .

ПАРАСИТ

16. Я говорю: кто в доле человеческой

Добро свое считает в безопасности,

Тот сильно просчитается! Как хищники,

Придут налоги, судные взыскания,

Стратегия введет в долги, хорегия

Оденет хор в багрец, хорега - в рубище,

В удавку вгонят траты триерархии,

К пиратам попадешь или к разбойникам,

Или рабы тебя пристукнут сонного,

Ничто не прочно, только то, что в этот день

10 Ты сам себе добудешь в удовольствие.

И то будь зорок: вдруг опередят тебя

Да все съедят? А вот когда урвал кусок

И уж его зубами держишь стиснувши,

То в этом лишь и можно быть уверенным.

17. . . . Ты знаешь ведь, каков я есть:

Я не спесив, я для друзей на все готов!

Ударь - я сталь! ударю - гром и молния!

Увлечь - я буря! удушить - петля петлей!

Дверь распахнуть - само землетрясение!

К столу - блохою! у стола я - мухою!

А от стола - трудней, чем из колодезя!

Душить, крошить, божиться в лжесвидетельствах,

Все с полуслова исполнять, не думая,

10 Вот я каков! недаром молодежь меня

За эти дарованья прозывает: "вихрь"!

Пусть прозывает: что мне до насмешников!

Своим я свой: и словом друг, и делом друг.

18. Кто ввел обычай угощать безденежно,

Тот, видимо, народным был заботником;

А тех, кто кликнет ближнего иль дальнего,

Покормит, а потом взимает складчину,

Пусть поразит изгнанье безвозвратное!

19. . . . Я докажу, что ремесло мое

Священно и завещано заветами

Самих богов, тогда как остальные все

Не от богов, а от людей придуманы.

Не сам ли тот, кто выше всех богов слывет,

Зевс-Дружелюбец, первым стал нахлебничать?

Всегда без приглашений он является

Во все дома, богатые ли, бедные ль,

Где только ложе выстелено мягкое

10 И стол стоит, а с ним и все, что надобно.

Вот так-то он, возлегши, угощается,

Закусывает, ест и пьет и снова ест,

И прочь идет, не заплативши складчины.

Таков и я: едва в глаза мне бросятся

И устланное ложе, и накрытый стол,

И нараспашку дверь, меня зовущая,

Как я уж тут, как я уже тишком подсел,

Чтоб не задеть кого из сотрапезников,

Как я уж от всего успел попробовать

20 И прочь гряду, как оный Дружелюбец-Зевс.

А вот пример еще того нагляднее,

Красу и славу нашу величающий:

Когда Гераклу в честь справляют празднества,

И всюду - пир над жертвоприношеньями,

То к тем пирам в Геракловы застольники

Не жеребьевкой, не по воле случая,

А всякий раз заботливо, обдуманно

Двенадцать граждан назначались городом,

Потомственные граждане, почтенные

30 И жертвенного мяса заслужившие.

По этому-то образцу Гераклову

Иные из богатых завели себе

Нахлебников - но ах, не нас, достойнейших,

А лишь таких, что ловко подольщаются

И все хвалить готовы: как подставят им

Подгнившего сома с вонючей редькою,

Они кричат, что завтрак пахнет розами;

А грянут рядом ветрами из задницы

Они уже туда носами тянутся:

40 "Откуда ты, благоуханье дивное?"

Вот от таких-то недостойных ерников

Краса и честь былая обратилась в срам.

20.