Монолог Быть или не быть в русских переводах XIX-XX вв.   ::   Шекспир Уильям

Честнее ль

Безропотно сносить удары стрел

Враждебной нам судьбы, иль кончить разом

С безбрежным морем горестей и бед,

Восстав на все. Окончить жизнь – уснуть,

Не более, – когда при этом вспомнить,

Что с этим сном навеки отлетят

И сердца боль, и горькие обиды –

Наследье нашей плоти, – то не вправе ль

Мы все желать подобного конца.

Окончить жизнь – уснуть… уснуть, а если

При этом видеть сны… Вот остановка.

Какого рода сны тревожить будут

Нас в смертном сне, когда мы совлечем

С себя покрышку плоти. Вот что может

Связать решимость в нас, заставя вечно

Терпеть и зло, и бедственную жизнь…

Кто стал бы, в самом деле, выносить

Безропотно обиды, притесненья,

Ряд горьких мук обманутой любви,

Стыд бедности, неправду власти, чванство

И гордость знатных родом – словом, все,

Что суждено достоинству терпеть

От низости, – когда бы каждый мог

Найти покой при помощи удара

Короткого ножа. Кто стал влачить бы

В поту лица томительную жизнь,

Когда бы страх пред тою непонятной,

Неведомой страной, откуда нет

И не было возврата, не держал

В оковах нашей воли и не делал

Того, что мы скорей сносить готовы

Позор и зло, в которых родились,

Чем ринуться в погоню за безвестным…

Всех трусами нас сделала боязнь.

Решимости роскошный цвет бледнеет

Под гнетом размышленья. Наши все

Прекраснейшие замыслы, встречаясь

С ужасной этой мыслью, отступают,

Теряя имя дел. – Но тише, вот

Офелия. О нимфа, помяни

Меня, прошу, в святых своих молитвах.



А. Московский

Жизнь или смерть, вот дело в чем:

Достойней ли претерпевать

Мятежного удары рока

Иль отразить их и покончить

Со всею бездною терзаний.

Ведь смерть есть только сон – не боле,

И если знать, что с этим сном

Придет конец врожденным мукам,

Как не стремиться нам к нему,

Покончить с жизнью… и заснуть…

Заснуть и сны, быть может, видеть,

Вот преткновенье… Сны какие

Нас в вечном сне тревожить будут,

Когда с себя мы свергнем это

Ярмо житейской суеты.

Да, вот что понуждает нас

Терпеть до старости невзгоды.

Иначе кто переносить

Решился бы все то, что стало

Посмешищем, бичом веков:

Тиранов дерзкий произвол,

Людей заносчивых нахальство,

Отвергнутой любви мученья,

Судилищ наших проволочки,

Надменность властью облеченных,

Пренебрежение к заслугам, —

Когда один укол иглы

Нас в состоянье успокоить.

Кто помирился бы иначе

Со всеми тягостями жизни –

Лишь страх пред чем-то после смерти

Пред той неведомой страной,

Отколь никто не возвращался,

Смущает нас, и мы скорее

Из двух зол выбираем то,

Что нам известно. Совесть наша

Быть трусами нас побуждает,

Под гнетом мысли блекнет смелость,

И замыслы с огнем и силой,

Невольно сбившись с колеи,

Делами названы не будут.

(Замечает Офелию.)

Прелестная Офелия, тише…

Ах, нимфа, помяни мои

В своих молитвах прегрешенья…



К. Р.

Быть иль не быть, вот в чем вопрос.

Что выше:

Сносить в душе с терпением удары

Пращей и стрел судьбы жестокой или,

Вооружившись против моря бедствий,

Борьбой покончить с ним? Умереть, уснуть –

Не более; и знать, что этим сном покончишь

С сердечной мукою и с тысячью терзаний,

Которым плоть обречена, – о, вот исход

Многожеланный! Умереть, уснуть;

Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот оно!

Какие сны в дремоте смертной снятся,

Лишь тленную стряхнем мы оболочку, – вот что

Удерживает нас. И этот довод –

Причина долговечности страданья.