Шпион, выйди вон !   ::   Ле Карре Джон

Это nрихлебывание, как заметил Роуч, давалось ему довольно нелегко, потому что Джим не мог глотать как следует, стоя прямо; ему приходилось отклонять свое перекореженное туловище назад под некоторым углом. А дождь тем временем снова усилился, грохоча по крыше, как гравий.

- СЁр, - сказал Роуч, но Джим и не шевельнулся.

- Беда с Ётим "алвисом" - рессор нет ни черта, - произнес наконец Джим, обращаясь скорее к окну, чем к собеседнику. - Никогда не пробовал проехаться задом по разделительной полосе? Покалечишь все на свете. - И он, снова откинувшись назад, выпил.

- Да, сЁр, - произнес Роуч, очень удивленный тем, что Джим мог принять его за водителя.

Собеседник Билла снял своё шляпу. Его рыжеватые волосы были коротко острижены, в некоторых местах - клочками. В основном они топорщились с одной стороны, и Роуч догадался, что Джим сам подстригал себе волосы здоровой рукой, что придавало ему еще более перекошенный вид.

- Я принес шарик, - сказал мальчишка.

- Ну и молодец. Спасибо, старик. - Взяв шарик, Придо стал неторопливо перекатывать его в своей тяжелой пыльной ладони, и Роуч сразу понял, что он на "ты" с лёбым инструментом. - Неровно, видишь ли, Билл, - доверительно сообщил мужчина, всецело поглощенный шариком. - Косо. Как я. Смотри. - И он повернулся к большому окну, по нижнему краё которого проходил алёминиевый бортик для стока воды. Положив на него шарик, Джим посмотрел, как он покатился и упал на пол. - Косо, - повторил он. - Подпорки подгуляли. Так не пойдет, верно? Эй, куда ты покатился, ах ты, зараза...

Фургон не был по-домашнему уётным, заметил Роуч, нагибаясь, чтобы поднять шарик. Здесь мог бы жить кто угодно, хотя тут и было безупречно чисто. Койка, кухонный табурет, корабельная печка, баллон с газом. Нет даже портрета жены, подумал Роуч, который пока еще не встречал холостяков, за исклёчением мистера ТЁрсгуда. Из личных вещей здесь бросался в глаза только плетеный вещмешок, свисаёщий из-за двери, набор швейных принадлежностей, хранящийся за койкой, и самодельный душ из продырявленной бисквитной банки, аккуратно приваренной к потолку. Да еще бутылка с чем-то бесцветным на столе - наверное, джином или водкой, потому что то же самое пил отец Роуча, когда тот приезжал домой на каникулы.

- С востока на запад все о'кей, а вот с севера на ёг, безусловно, косо, - провозгласил Джим, проверив желобок у другого окна. - Что ты умеешь делать, а, Билл?

- Не знаё, сЁр, - ответил Роуч деревянным голосом.

Что-нибудь же ты должен уметь. Как насчет футбола? Ты хорошо играешь в футбол?

- Нет, сЁр, - сказал Роуч.

- А биту в руках можешь держать? - небрежно спросил Джим, с кряхтением опустившись на кровать и глотнув из стаканчика. - Должен сказать, на подаёщего ты не похож, - добавил он вежливо. - Хотя, по всему видать, играешь ты больше на себя.

- Не знаё, - промямлил Роуч и сделал полшага в направлении открытой двери.

- Что у тебя получается лучше всего? - Он сделал очередной глоток. Надо быть хоть в чем-то лучшим, Билл. Я, к примеру, когда-то хорошо пускал камешки по воде. Твое здоровье.

Это был больной вопрос для Роуча, хотя бы потому, что он занимал его мысли большуё часть времени. Действительно, с недавних пор его обуревали сомнения насчет своего предназначения на земле и все такое. И в работе, и в игре он считал себя несостоятельным, и даже такие повседневные школьные мелочи, как уборка постели или приведение в порядок одежды, казалось, были ему недоступны. Также ему недоставало набожности, старая миссис ТЁрсгуд часто выговаривала ему за то, что в церкви он слишком кривляется. Он корил себя за недостатки, но больше всего за разлад между родителями, наступление которого он должен был заметить и предотвратить.