Дживс и неумолимый рок   ::   Вудхауз Пэлем Грэнвил

Этот экземпляр, из числа самых крупных и склочных, каких мне только доводилось встречать, стоял внизу, изогнув шею водопроводным шлангом. Кусок кирпича, пущенный вдумчивой рукой, должен был угодить ему в точности по мидель-шпангоуту.

Я сделал бросок - один из удачнейших в своей жизни!

Дост. Э., похоже, не разделял моего ликования.

- Не задирайте его!

- Интересно, кто кого задирает? - осведомился я.

Лебедь выдвинул еще восемь футов шеи и воспроизвел нам звук, с которым струя воды вырывается из дырявого шланга. Дождь по-прежнему - как бы это сказать - клокотал неописуемой яростью. Я пожалел, что от возбуждения, характерного для забегов по отвесной стене, я выронил дождевик, предназначавшийся для собрата по насесту. У меня даже мелькнула мысль предложить ему свой, но голос разума взял верх.

- Близко он к вам подобрался? - полюбопытствовал я.

- Я был на волосок от серьезных проблем, - ответил мой компаньон, с нескрываемым отвращением глядя вниз. - Пришлось предпринять ряд телодвижений.

Филмер, человечек весьма расплывчатой комплекции, выглядел так, словно его заливали в одежду, и он не успел сказать официанту "стоп!". Вид его, как вы понимаете, будил во мне самые радостные эмоции.

- Не вижу причин для веселья, - недовольный взгляд Достопочтенного Э. переместился на меня.

- Прошу прощения.

- Я мог получить серьезные увечья! - не унимался он.

- Как вы смотрите на то, чтобы еще разок запустить в эту птицу кирпичом?

- Ни в коем случае! Это только разозлит его.

- А что бы, собственно, его и не позлить? Непохоже, чтобы это существо всем сердцем стремилось вникнуть в наши трудности.

Но Э. Б. уже перешел к другому аспекту.

- Не представляю себе, как могла уплыть моя лодка? Я надежнейшим образом привязал ее к ивовому пню.

- Феноменальная история, - поддакнул я.

- Я склоняюсь к мысли, что некий негодник сознательно отвязал ее.

- О, мне кажется, нет, вряд ли, скорей всего. Ведь вы бы их заметили!

- Вовсе нет, мистер Вустер, - эти кусты надежно укрывают от взглядов. А кроме того, необычайно теплый полдень навевал сонливость, и оказавшись на острове, я сразу же задремал.

На мой взгляд, предмет для размышлений он выбрал не самый подходящий, так что я счел за благо сменить тему.

- Довольно-таки сыровато, э?

- Для меня это, боюсь, уже не новость, - ответил Э.Ф. противным голосом. - Благодарю вас, однако, за ту чуткость, с которой вы сообщили мне об этом.

Заподозрив, что светская беседа о погоде не находит отклика в сердце Филмера, я решил затронуть тему "Жизнь и повадки птиц центральной Англии".

- Вы никогда не замечали, - начал я, - что брови лебедей как бы сходятся к переносице?

- Что касается лебедей, - отозвался Достопочтенный, - то мне представилась прекрасная возможность узнать об этих птицах несколько больше, чем хотелось бы.

- Может быть, именно из-за бровей они и выглядят такими раздраженными?

- Раздражительность, на которую вы столь деликатно намекаете, я имел счастье испытать на себе.

- Вот ведь странно, - я все больше проникался предметом обсуждения, какой тяжкий отпечаток накладывает семейная жизнь на характер лебедей...

- Вы не будете так любезны переключиться с лебедей на что-либо иное?

- Нет, но в самом деле - смотрите, как интересно! Взять, например, нашего закадычного приятеля - ну, этого, который под стеной... Наверняка в нормальной ситуации он просто миляга-парень - ведь лебедь совершенно мирная, хочу вам сказать, живность. Но стоило его маленькой женушке свить гнездо...

И тут меня вдруг осенило.