Фрагменты   ::   Новалис (Харденберг Фридрих)

Все зависит, следовательно, от манеры, от искусства выбирать и связывать.

В романе (который, впрочем, имеет сходство с английским парком) каждое слово непременно должно быть поэтическим. Никакой низкой природы и т. д.

Странно, что в хорошем повествовании всегда есть нечто таинственное, нечто непостижимое. Повествование как будто прикоснулось до еще не раскрывшихся наших глаз, и мы оказываемся в совсем другом мире, когда возвращаемся из его владений.

Истинно поэтические характеры создаются с большим трудом. Это как бы различные голоса и инструменты. Они быть должны быть всеобщими и все же своеобразными, определенными и все же свободными, прозрачными и все же таинственными. В действительном мире характеры чрезвыйно редки. Они так же редки, как хорошие актеры. В большинстве своем люди далеко еще не суть характеры. Многие никакой способности к этому не имеют. Нужно, очевидно, отличать людей обычных, обыденных от характеров. Характер есть нечто совершенно самодеятельное.

"Мейстер" - чистый вид романа; без дополнительных определений, как другие романы. "Мейстер" - с исторической точки зрения.

Медлительная природа романа проявляется преимущественно в стиле. Философия и мораль его - романтичны, самое будничное и самое важное рассматривается с романтической иронией. Пропорция подробностей везде одинаковая. Акценты поставлены не логические, а (метрические и) мелодические, благодаря чему именно и возникает тот чудесный романтический порядок, который не взирает ни на ранг, ни на достоинство, первые то будут вещи или последние, великие или малые. Эпитеты придают изложению обстоятельность - в их умелом выборе и экономном распределении проявляется поэтический такт. Идеей поэтического произведения определяется их выбор. Первая книга "Мейстера" показывает, как мило слушать даже о простых будничных делах, когда они пересказаны с приятными модуляциями, когда они замедленным шагом проходят перед нами в протом одеянии речи, обработанной и живой.

Подобное удовольствие доставляет послеобеденный досуг, случайно проведенный в лоне какого-либо семейства, не отличаясь выдающимися людьми или изысканно очаровательной обстановкой, все же оставляет после воспоминание, к которому охотно возвращаешься благодаря опрятности и порядку в быту семейства, благодаря согласной деятельности его ограниченных способностей и взглядов и целесообразному использованию и заполнению сферы и времени, отмеренных ему.

Разговор, описание, рефлексия в "Мейстере" чередуются, преобладает разговор. Реже всего встречается чистая рефлексия. Часто повествование и рефлексия, описание и разговор переплетаются. Разговор подготавливает повествование. Чаще, однако, повествование подготавливает разговор. Изображение характеров или же рассуждения о характерах чередуются с событиями. Так, всякое рассуждение сопровождается действием, которое его подтверждает, отрицает или же делает то и другое только по видимости.

Повествование никогда не становится поспешным, точно определенные действия и мнения преподносятся в подобающем порядке.

Геогностическая или ландшафтная фантазия совсем не затронуты в "Мейстере". Гете редко обращается к природе. Всего один раз в начале четвертой главы. Во время нападения разбойников Гете лишь мимоходом упоминает о романтической лесистой возвышенности. Внешний мир вообще мало представлен в романе - несколько больше в четвертой части.

"Годы учения Вильгельма Мейстера" в известной степени весьма прозаичны и современны. Романтическое уничтожается, также и поэзия природы, чудесное. Речь идет об обычных человеческих делах, природа и мистическое совсем забыты. Это претворенная в поэзию мещанская и семейная повесть.