Генеральская дочка   ::   Стахов Дмитрий

Аннотация: Александр Пушкин: «Капитанская дочка». Время действия – XVIII век.

Дмитрий Стахов: «Генеральская дочка». Время действия – XXI век.

Дочки разные. Чины и звания тоже разные. Все остальное – как встарь: власть, деньги, любовь, смерть…

Литературный РИМЕЙК – это не подражание и не «хорошо забытое старое». Это зеркало современности, в которое смотрится прошлое.

---------------------------------------------

Дмитрий Стахов

Генеральская дочка

«…но странное чувство омрачало мою радость».



А. С. Пушкин

1

Весна случилась ранняя, после февральских морозов начались оттепели, пошли пасмурные, дождливые дни, потом – ударило солнце. Снег к началу апреля оставался только в лесных оврагах. Влажная земля казалась разъятой. Запах жирных, готовых удариться в рост клейких молодых побегов пьянил. А когда земля высохла, в семье отставного генерала Кисловского случилась трагедия: погибла жена его, жившая до замужества в доме Ильи Петровича на правах репетиторши Маши, генеральской дочери от первого брака.

Репетиторша приглашалась в первую очередь как специалист в математике, но знала ее слабо. Маша решала практически любое уравнение быстрее и, бывало, подробно расписывала репетиторше промежуточные этапы, в своих решениях их обычно опуская, сразу выходя к результату. Репетиторша также – о чем свидетельствовали привезенные ею бумаги – якобы знала и английский, но для занятий языком пришлось приглашать пожилую даму, тетку известного журналиста-международника Цветкова, жившую на покое в деревне по ту сторону реки. И посему, выезжая на общем развитии, репетиторша занималась с Машей основами психологии, литературой, рисованием, лепкой, танцами. В танцах она была мастер. Могла кружиться легко, без устали. Это очень нравилось Илье Петровичу. Еще ему нравилось наблюдать за занятиями: Маша с репетиторшей сидели рядышком, свет лампы с зеленым абажуром, шуршание страниц, животик уже слегка выпирал. Потом Илья Петрович отослал Машу учиться в Англию, в девчачью школу Талбот в Борнемуте, а у репетиторши родился Никита. Братика Маша увидела только во время рождественских каникул. Он был краснокожим, с лазоревыми огромными глазами, источал аромат свежего хлеба, его хотелось потискать, прижать, поцеловать.

Илья Петрович удивлялся и радовался Машиной расположенности к своей жене. Он опасался обратного, но, видимо, в бывшей репетиторше было что-то располагающее, что-то притягательное не только для такого, как Илья Петрович мужчины, но и для ершистого в общем-то подростка Маши. Самостоятельного. Уверенного всегда в своей правоте. Что было, кстати, чертой наследственной.

Также Илью Петровича волновало, как бы Маша, воспитанная в продуманной строгости, не инфицировалась за границей вольными взглядами, того хуже – либеральными, в их европейском изводе идеями, от которых генерал Кисловский, обостренный государственник и сторонник сильной руки, дочь охранял. Но Маша оставалась такой же, как прежде, уважительной, послушной. И – никакого либерализма.

Она все так же любила, чтобы именно отец расчесывал ее красивые, длинные русые волосы. Пока Илья Петрович управлялся с гребнем, Маша рассказывала о жизни в школе, о том, как брала уроки управления парусами, и что было бы здорово, если бы купили ей небольшую парусную лодку. И на следующие каникулы, зимой, лодка уже стояла в генеральском эллинге.