Корсар   ::   Лермонтов Михаил Юрьевич

Но встал, пошел к брегам Дуная,

Который издали ревел,

Я в Грецию идти хотел,

Чтоб турок сабля роковая

Пресекла горестный удел

(В душе сменялося мечтанье).

Ярчее дневное сиянье,

И вот Дунай уж предо мной

Синел с обычной красотой.

Как он, прекрасный, величавый,

Играл в прибережных скалах.

Воспоминанье о делах

Живет здесь, и протекшей славой

Река гордится. Сев на брег,

Я измерял Дуная бег.

Потом бросаюсь в быстры волны,

Они клубятся под рукой

(Я спорил с быстрою рекой),

Но скоро на берег безмолвный

Я вышел. Все в душе моей

Мутилось пеною Дуная;

И бросив взор к стране своей:

"Прости, отчизна золотая!

Сказал,- быть может, в этот раз

С тобой навеки мне проститься,

Но этот миг, но этот час

Надолго в сердце сохранится!.."

Потом я быстро удалился...

*

Зачем вам сказывать, друзья,

Что было как потом со мною:

Скажу вам только то, что я

Везде с обманутой душою

Бродил один как сирота,

Не смея ввериться, как прежде.

Все изменяющей надежде;

Мир был чужой мне, жизнь пуста

Уж я был в Греции прекрасной,

А для души моей несчастной

Ее лишь вид отравой был.

День приходил - день уходил...

Уже с Балканския вершины

Открылись Греции долины,

Уж море синее, блестя

Под солнцем пламенным Востока,

Как шум нагорного потока,

Обрадовало вдруг меня...

Но как спастися нам от рока!

Я здесь нашел, здесь погубил

Почти все то, что я любил.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Где Геллеспонт седой, широкий,

Плеская волнами, шумит,

Покрытый лесом, одинокий,

Афос задумчивый стоит.

Венчанный грозными скалами,

Как неприступными стенами

Он окружен. Ни быстрых волн,

Ни свиста ветров не боится.

Беда тому, чей бренный челн

Порывом их к нему домчится,

Его высокое чело

Травой и мохом заросло.

Между стремнин, между кустами,

Изрезан узкими тропами,

С востока ряд зубчатых гор

К подошве тянутся Афоса,

И башни гордые Лемоса

Встречает удивленный взор...

Порою корабли водами

На быстрых белых парусах

Летали между островами,

Как бы на лебедя крылах,

Воспоминанье здесь одною

Прошедшей истиной живет.

Там Цареградский путь идет

Чрез поле черной полосою.

(Я шел, не чувствуя себя;

Я был в стремительном волненье,

Увидев, Греция, тебя!)...

Кустарник дикий в отдаленье

Терялся меж угрюмых скал,

Меж скал, где в счастья упоенье

Фракиец храбрый пировал;

Теперь все пусто. Вспоминанье

Почти изгладил ток времен,

И этот край обременен

Под игом варваров. Страданье

Осталось только в той стране,

Где прежде греки воспевали

Их храбрость, вольность; но оне

Той страшной участи не знали,

И дышит все здесь стариной,

Минувшей славой и войной.

*

Когда ж народ ожесточенный

Хватался вдруг за меч военный

В пещере темной у скалы,

Как будто горние орлы,

Бывало, греки в ночь глухую

Сбирали шайку удалую,

Чтобы на турок нападать,

Пленить, рубить, в морях летать

И часто барка в тьме у брега

Была готова для побега

От неприятельских полков;

Не страшен был им плеск валов.

И в той пещере отдыхая,

Как часто ночью я сидел,

Воспоминая и мечтая,

Кляня жестокий свой удел,

И что-то новое пылало

В душе неопытной моей,

И сердце новое мечтало

О легком вихре прежних дней.

Желал я быть в боях жестоких,

Желал я плыть в морях широких

(Любить кого, не находил),

Друзья мои, я молод был!

Зачем губить нам нашу младость,

Зачем стареть душой своей,

Прости навек тогда уж радость,

Когда исчезла с юных дней.

*

Нашед корсаров, с ними в море

Хотел я плыть. Ах, думал я,

Война, могила, но не горе,

Быть может, встретят там меня,

Простясь с печальными брегами,

Я с маврским опытным пловцом

Стремил мой меж островами,

Цветущими над влажным дном

Святого старца океана;

Я видел их - но жребий мой

Где свел нас с буйною толпой,

Там власть дана мне атамана,

И так уж было решено,

Что жизнь и смерть - все за одно!!!

*

Как весело водам предаться,

�