Мой дед, мой отец и я сам   ::   Кунин Владимир Владимирович

Оно то приближается к ним почти вплотную, то удаляется.

– Алле! – командует Вася.

Теперь они смотрят только друг на друга.

– Ап! – кричит Федя.

Вася отрывается от трапеции, делает два с половиной сальто-мортале, и Федя ловит его за ноги.

– Может быть не стоит, Васька? – задыхаясь от напряжения, шепчет Федя. – Может, потерпим, а?

– Швунгуй меня на курбет! Я тебя плохо слышу, – вися вниз головой, хрипит Вася.

На каче вперед Федя резко перебрасывает Васю и ловит его за кисти рук. Теперь их лица почти рядом.

Качается под ними арена...

Качаются под ними зрители...

Тревожно смотрит на них невеселый, измотанный «рыжий».

– Возьми себя в руки! – говорит Вася. – Алле!

И перелетает на трапецию, а с трапеции на мостик.

– Да, не могут у нас так, не могут! Не дано нашему мужику такое. Не дано! – сокрушенно говорит приличный господин своему соседу – пьяноватому офицеру.

Офицер осоловело смотрит наверх, поднимает воображаемое ружье и целится в раскачивающегося Васю.

– Жаканом его... Влет... И – нету.

Приличный господин добродушно замечает:

– Ну кто же влет бьет жаканом? Бекасинчиком. От силы четвертым-пятым номером. И кучность хорошая, а по такому расстоянию и сила убойная достаточная... А вы – «жаканом»!

– Внимание! – провозгласил хозяин цирка и поправил бутоньерку в петлице.

Цирк замер. Оркестрик смолк.

– Атансион! – повторил хозяин специально для «Жоржа» и «Антуана».

Вася поклонился. Дескать – «понял вас».

– Рекордное достижение! Гранд-пассаж из-под купола цирка! Единственные исполнители в мире Жорж и Антуан!

По тросам, удерживающим мостик, Вася забрался на «штамберт» – металлическую перекладину под самым куполом.

– Тишина! – крикнул хозяин цирка и повторил для «французов». – Сильянс!

Тихой тревожной дробью раскатился в оркестре барабан.

И тогда Вася, стоя под самым куполом, вдруг произнес:

– Господа!

У хозяина цирка от удивления сам по себе открылся рот.

Испуганно уставились вверх униформисты.

Прекратила жевать шоколадные конфеты одна из дам нашего знакомого. А другая удивленно посмотрела на своего обожателя.

– Господа! – повторил Вася.

Цирк был поражен.

«Рыжий» вскочил с барьера.

На какую-то секунду в оркестре сбился барабан, начал дробь снова и все никак не мог от волнения войти в нужный ритм.

Под его захлебывающиеся нервные удары Вася сказал:

– Господа! Вот уже полтора месяца мы работаем в этом цирке, а хозяин до сих пор не выплатил нам ни копейки...

«Рыжий» ахнул и вдруг одиноко зааплодировал. На мгновение занавес за ним распахнулся и четыре громадные руки втянули «рыжего» за кулисы.

– Мы голодаем. Мы работаем из последних сил. Я не знаю, слышат ли меня первые ряды и ложи – мы слишком далеки друг от друга...

Вася улыбнулся первым рядам и даже слегка поклонился. Потом посмотрел на галерку и последние ряды и продолжил:

– ... но вы, сидящие почти на одном уровне со мной, должны меня слышать!

Последние ряды и галерка были забиты мастеровыми, прислугой, солдатами и рыбаками.

– Я прошу хозяина здесь, в вашем присутствии, выплатить заработанные нами деньги, – обратился Вася к галерке.

Галерка закричала, затопала и засвистела:

– Деньги!

– Плати людям!

– Несите деньги!

– Заплатит французам!

– Давай расчет!

Его превосходительство господин полицмейстер уже отдавал какие-то распоряжения, а его превосходительство городской голова стучал кулачком по барьеру ложи и что-то кричал.

Капризная дамочка обиженно сказала своему кавалеру:

– Вы могли бы сегодня меня ему представить – он очень недурно говорит по-русски. Вы злой и нехороший ревнивец, вы это знали и поэтому...