Вечер в Византии   ::   Шоу Ирвин

Он еще не справился с раздражением, вызванным бесцеремонностью, с какой Гейл Маккиннон выбила его из утренней колеи, и тем более – с ее спокойной уверенностью в том, что он все равно подчинится. Крейга так и подмывало положить эти желтые листочки и попросить ее выйти, но его тщеславие было задето, к тому же ему любопытно было узнать, какое место в списке этих героев занимает имя Джесса Крейга. Ему хотелось обернуться и приглядеться к ней повнимательней, но он сдержался и стал читать дальше: «…Сказанное выше находит еще большее подтверждение в американском театре. В двадцатые годы Лоуренс Лэнгнер и Терри Хелбёрн, основавшие “Гилд-тиэтр”, открыли новые горизонты драмы и в сороковые годы, продолжая выступать в роли продюсеров, а не режиссеров или драматургов, создали “Оклахому” – спектакль, преобразивший музыкальную комедию, эту наиболее американскую из театральных форм. Клэрмен, Страсберг и Кроуфорд, возглавлявшие “Групп-тиэтр”, по праву считались режиссерами-постановщиками, однако главная их заслуга состояла в выборе острых проблемных пьес и системе обучения актеров искусству ансамблевой игры».

«А ведь она правду сказала, – подумал Крейг. – Она действительно хорошо подготовилась. Когда все это было, она еще и на свет не родилась». Он поднял голову.

– Можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Сколько вам лет?

– Двадцать два, – сказала она. – Разве это имеет значение?

– Это всегда имеет значение. – Он с невольным уважением стал читать дальше: «Нетрудно вспомнить и более свежие имена, но нет нужды искать новые подтверждения. Почти всегда находились люди, как бы они не назывались, бравшие на себя роль собирателей талантов и устраивавшие фестивали, на которых Эсхил соперничал с Софоклом. Бэрбедж, например, возглавлял театр “Глобус”, когда Шекспир принес ему почитать своего “Гамлета”, и не упустил его. В этом длинном почетном списке стоит и имя Джесса Крейга».

«Ну, брат, держись, – подумал он. – Сейчас начнется».

«Джесс Крейг, – читал он, – впервые привлек к себе внимание в 1946 году – ему было тогда 24 года, – представив на суд зрителей “Пехотинца”, одно из немногих драматических произведений о второй мировой войне, выдержавших испытание временем. В период с 1946 по 1965 год Крейг был продюсером еще десяти пьес и двенадцати фильмов, значительная часть которых имела и кассовый успех, и успех у критики. После 1965 года ни на сцене, ни на экране не появилось ни одной его новой работы».

Зазвонил телефон.

– Извините, – сказал он и взял трубку. – Крейг слушает.

– Я тебя разбудила?

– Нет.

– Он с беспокойством взглянул на девушку. Та сгорбилась на стуле, нелепая в своей мешковатой рубашке.

– Как ты провел эту ужасную ночь? Снилась я тебе в соблазнительных позах?

– Что-то не помню.

– Свинья. Развлекаешься там?

– Да.

– Свинья вдвойне, – сказала Констанс.

– Ты один?

– Нет.

– Ага.

– Не то, что ты думаешь.

– Но разговаривать со мной ты все же не можешь

– Не обо всем. Как Париж?

– Духота. И французы по обыкновению несносны.

– Откуда ты звонишь?

– Из конторы.

Он представил себе ее контору – маленькую, тесную комнатушку на улице Марбёф, где всегда толкутся молодые люди и девушки, похожие скорее на гребцов, пересекающих Атлантический океан в лодках, чем на студентов-туристов, прибывших сюда на грузовых и пассажирских пароходах или на самолетах. Ее обязанностью было устраивать для них поездки по стране. Казалось бы, каждый посетитель моложе тридцати лет мог рассчитывать здесь на доброжелательную встречу, в каком бы виде он ни появился, но стоило Констанс почуять пусть еле уловимый запах марихуаны, как она театрально вставала из-за стола и грозно показывала на дверь.