Вечернее утро   ::   Шихов Анатолий

- Какой красавчик! - бросила она мужу по-английски. Лев Александрович шел к ней, чтобы представиться именно на английском, но понял: делать этого нельзя, иначе вгонит ее в краску. Он молча кивнул, решив воспользоваться английским, когда она забудет о своей неосторожной реплике.

Собрались быстро: Марта всего лишь пококетничала перед зеркалом, а негр повесил на руку изящную пудреницу в форме бубнового туза. В ответ на немой вопрос Льва Александровича он почему-то подмигнул и потрогал одну из вершин ромбика. Бубновый туз, продолжая болтаться на руке негра, сказал голосом Левитана: "По дорогам ФРГ продолжается поход мира. Сегодня сформировались новые колонны демонстрантов, выступающих против гонки вооружений, и, прежде всего, против размещения в стране нового американского ракетно-ядерного оружия..."

- Чтобы от жизни не отстать, - пояснил негр.

И от гонки вооружений, добавил Внутренний Голос, но Лев Александрович замял его.

По коридору шли, сопровождаемые рыданиями Аллы Пугачевой. Лев Александрович на правах хозяина шагал первым, но в вестибюле гость неожиданно опередил его. Бросив свою даму, он распахнул перед Львом Александровичем дверь, и Лев Александрович сконфузился: надо было самому догадаться. Кто знал, что негр такой прыткий? Он бросился и к дверце машины, усадил Льва Александровича, стал усаживать жену, однако замешкался. Шурочка между тем шепнула: "Как будто всю жизнь не умывался". Лев Александрович густо покраснел. "Чему тебя в школе учили?" - успел свирепо прошептать он. Сев, негр выключил транзистор, сказал Шурочке:

- Здравствуйте.

- Здрасте. Неужели вы и по-русски волокете?

- Как "волокете", пожалуйста?

- Она говорит, что мы поедем медленно, - так Лев Александрович, спасая положение, "перевел" реплику Шурочки. Черт бы побрал этих шоферов с их жаргоном!

- Да, конечно, - согласился африканец. - Не можем ли мы попутно осмотреть город?

- У нас мало времени, - прыснув, сказала Шурочка. - Позже Лева покажет все наши магазины.

- Мы еще выберем время осмотреть город, - обернувшись к Марте, сказал Лев Александрович по-английски. Дама прежде всего пришла в восторг от его языка, а потом ка-ак раскрутила свою говорилку, и у Льва Александровича сразу перестал болеть зуб. Даже ко всему привыкшая Шурочка, удивившись, буркнула: "Во, молотит!"

У третьего понтона и в самом деле ждал катер на подводных крыльях. Вадик сидел на носу, свесив босые ноги. Он был в тельняшке и в кепочке на ухе; принимая гостей, Вадик надел пиджак, на лацкане которого красовалась не то блесна, не то какой-то значок.

Негр вошел на катер первым, подал руку Марте.

Был полный штиль. Подводные крылья легко подняли катер, и на такой скорости чувство воды исчезло. Это был полет. Мотор уже не ревел, а умиротворенно мурлыкал. Вадик скинул пиджак, поскреб затылок, но тельняшку снять не решился. На Марте было голубое платье с "молнией" во всю длину. Со свистом распоров "молнию", она распахнулась, и нельзя сказать, чтобы на ней совсем уж больше ничего не осталось. Она носила крохотный лифчик, сплетенный из дырок, и фиговый листик, чем-то отдаленно напоминающий плавки. Лев Александрович стыдливо "не заметил" ее наготы. Как раз в это время мимо пролетала изящная "Ракета", и ничего не подозревающий Вадик, с восхищением наблюдавший за судном, не сдержался, чтобы не прокричать с чувством национальной гордости:

- Видала? Сами строим! Так что к нам лучше не суйся! При этом он полуобернулся к женщине и, ожегшись ее красотой, отпрянул на свое место и мрачно замолчал. Негр же, хохотнув, перевел фразу Вадика так:

- Он говорит, чтобы ты оделась: простудишься. Теперь рассмеялся Лев Александрович, а негр приятельски похлопал его по плечу, славный парень.

Но с русскими приличиями Марту познакомить, видимо, забыли.