Внешняя жизнь   ::   Эрно Анни

В Париже больные СПИДом кремируют себя, как раньше это делали с больными чумой.

Презервативы доступны в любой аптеке по цене один франк. Побуждающая к действию цена. Это - не совсем удобное для продажи место: всегда один и тот же белый халат с другой стороны прилавка осведомляется: "Что желаете?" Ответить "два презерватива" - это сознаться перед всеми, что ты идешь заниматься любовью. Только аппарат по их продаже освобождает тебя от этого груза.

1994 год.

6 февраля.

Артиллерийский снаряд разорвался сегодня, в воскресенье в самом центре главного рынка Сараева. Шестьдесят два человека погибли, около двухсот ранено.

Это нельзя рассказать или описать, даже испытывая возмущение. Единственным решением было бы собраться всем жителям Европы и Франции на главных площадях городов и потребовать у правительств как можно быстрее разрешить создавшийся конфликт. Если этого не сделать - значит признать, что эта война и эти мертвые дети на рынке Сараева для нас менее важны, чем телевизионные викторины и вечерние сериалы, что это - всего лишь жуткое звуковое сопровождение нашей действительности. "Нас охватывает чувство стыда",- заявляют некоторые деятели искусства. Они ошибаются, отдаленная реальность стыда не вызывает.

8 февраля.

Вечером на станции "Шатле - Ле - Алль". Продавец "Монда" ходит вдоль платформы и с решительным, скорее отчаянным видом повторяет, словно лейтмотив, монотонным голосом: "Ле Монд, купите Ле Монд".

Какой-то африканец с гитарой поет на французском языке очень долгую заунывную песню о своем детстве в Мали, о своей матери, о доме, обычаях. Белокожая женщина подыгрывает ему на гитаре, но не поет. Постепенно вокруг них собираются люди, притягиваемые музыкой, словами, где говорится о прошлом; для большинства собравшихся - это не их прошлое, но зато это - их утраченный мир.

В метро. Заголовок, написанный крупными буквами на странице газеты, которую читает мужчина, гласит: "прозрачные колготки снова в моде".

18 марта.

В Аль при сходе с эскалатора мужчина просит милостыню. Чуть приподняв брюки, обрезанные на коленях, он слегка оголил обрубки своих ампутированных ног. Можно было подумать, что это - концы двух огромных половых органов.

На станции Монпарнасс невидимый аккордеон играл "И снова пришла пора собирать ландыши", затем мелодию из фильма "Шербурские зонтики". При выходе из коридора на станцию - группа контролеров в серых униформах, четверо или пятеро - в ряду вдоль стены, четверо других с пристрастием расспрашивают о чем-то какого-то мужчину. Это был молодой смуглокожий человек, с собранными в пучок на затылке волосами. Удручающее чувство "соблюдения закона".

Грусть и тоска уличных торговцев газет. Работа организации, контролирующей продажу газет бездомными, приостановилась. Все чаще и чаще эти газеты, служащие для подаяния милостыни, которые никто не воспринимает как "настоящую" прессу, а их продажу как "настоящую" деятельность, появляются как ничтожная мера, сглаживающая явление нищенства, и даже для предотвращения этого общественного порока.

31 марта.

Когда я пересекла аллею моего сада, передо мною возникла чья-то фигура. Я подняла голову. Это была женщина, лет шестидесяти, маленького роста, полная, одетая в простую, но теплую одежду. Она улыбалась: "Прошу прощения за беспокойство, вы случайно не видели большого черного кота? Я доверила его одному человеку, но тот его упустил". Я сказала ей, что видела только лишь одного черного кота с белыми полосками вчера вечером. Я предложила ей пойти посмотреть в подвале дома, который часто служит прибежищем для бродячих котов. Когда мы туда спустились, я спросила имя ее кота, чтобы его позвать. Она тихонько засмеялась. Мы зовем его "Папаша".