Напарник чародея   ::   Сташефф Кристофер

С другого конца зала Корделия задумчиво и печально смотрела на родителей.

– Фесс!

– Да, Корделия?

– Мама – единственная женщина, которая влюблялась в папу?

– Я уже говорил тебе, что не нужно задавать вопросы о личных делах твоего папы в прошлом, – Фесс сразу стал строг и официален, – Такая информация является строго конфиденциальной. Ты должна попросить рассказать об этом своего отца.

– Но он никогда не расскажет мне о том, что действительно важно, Фесс!

– Тогда и я не расскажу, Корделия.

– Но неужели мы больше ничего не узнаем о странствиях папы? – спросил Грегори. Фесс немного помолчал, потом сказал:

– Не могу ответить, дети. Все зависит от разрешения вашего отца, конечно.

– А он никогда его не даст! – возмущенно выпалил Джеффри. Фесс промолчал. Корделия заметила это и спросила:

– Ты думаешь, он может согласиться, добрый Фесс?

– Заранее нельзя сказать, Корделия. Даже я не могу догадаться, на что согласится твой отец, когда наступят походящие обстоятельства и время.

– Значит, возможны новые рассказы? – с надеждой спросил Грегори.

– Конечно, они будут! У вас много предков, дети, и далеко не все из них прожили скучные жизни. Когда пожелаете, но только...

– Сейчас же!

– Расскажи о других предках, Фесс!

– Они ведь все наши!

– Рассказывай!

– Ну, не немедленно, – возразила лошадь. – Даже я нуждаюсь в отдыхе и размышлениях после такого сражения с графом Фокскортом.

– Значит, перед сном?

– Перед сном или завтра, – согласился Фесс.

– Завтра наступит новый день, – жизнерадостно заявила Корделия.



Эпилог



Хосе встал, чтобы пойти доложить управляющему. Конечно, он лишится работы, но это лучше, чем если неправильно запрограммированный робот убьет кого-нибудь.

Он постучал в дверь.

– Ал?

Дверь оказалась открытой. Ал встал и улыбнулся.

– Привет, Хосе. Что случилось? – но тут увидел выражение лица вошедшего и выпрямился. – Входи. Тебе нужно сесть?

– Боюсь, что да, Ал, – Хосе осторожно сел, чувствуя себя стариком.

– Ну, так что случилось?

– Я записал Декларацию независимости в мозг робота вместе с операционной программой.

Ал сидел совершенно неподвижно, но глаза его округлились. Потом он спросил:

– ЧТО ты записал?

– Декларацию независимости. Ал взорвался хохотом.

Хосе растерянно смотрел на него, потом нахмурился.

– Это не смешно, Ал! Нужно найти этот мозг, прежде чем его установят в корпус.

– Я... прости... – еле смог выговорить Ал. Потом лицо его снова разошлось в улыбке, и он опять захохотал. Откинувшись в кресле, он держался за живот и хохотал.

Хосе вздохнул и принялся ждать. Он начал на что-то надеяться.

Наконец Ал взял себя в руки, наклонился вперед и улыбнулся.

– Прости, Хосе, но согласись: это что-то новенькое. Как тебе удалось такое? Хосе в жесте отчаяния развел руки.

– Я вызвал текст Декларации, чтобы проверить одно место, которое меня интересовало. Оставил текст на экране и отошел на минуту помочь Бобу. А к тому времени когда вернулся, она исчезла с экрана и я о ней забыл.

– Но в памяти она сохранялась, – Ал покачал головой с улыбкой. – А что тебя заинтересовало в Декларации?

– Ну, мы поспорили, – пробормотал Хосе.

– С другой стороны, – продолжал размышлять Ал, – кто еще пришел бы докладывать об этом, а не попытался скрыть? – он наконец смог принять сочувственное выражение. – Ты прав, Хосе, это могло привести к плохим последствиям. Что за программа?

– Одна из новых, для серии ФСС. Ал улыбнулся.

– Ну, по крайней мере, ты использовал мозг, который находится в процессе производства, – он неожиданно задумался – Погоди, может, еще не все потеряно.

Хосе почувствовал прилив надежды и постарался подавить ее.