Пропал чародей   ::   Сташефф Кристофер

Грогат плыл между ними, покачиваясь от ветерка.

Подойдя к двери, Джеффри оглянулся на военные трофеи и нахмурился.

– Кажется, они опять начинают вырываться, Магнус.

Грогат и Феба снова задергались, пытаясь сбросить путы, и Лонтар тоже открыл глаза, сморщившись от боли в груди.

– Пожалуй, будет только лучше снова их усыпить, – заметила Корделия.

– Да, и гораздо безопаснее, – Магнус остановился напротив Лонтара, пристально глядя на колдуна. Корделия опустила Грогата на землю и подъехала поближе, чтобы заняться Фебой, а Джеффри с Грегори взялись за Грогата. Они сосредоточенно уставились на пленников, и те постепенно успокоились, перестали трепыхаться и снова закрыли глаза.

Гэллоугласы с облегчением вздохнули и направились к дверям.

Корделия задумалась.

– А где мы их положим?

– Места хватит только в гостиной, – Магнус потер подбородок.

Джеффри хлопнул в ладоши:

– Конечно! Нужно будет только отодвинуть стол и стулья!

– Может быть, не стоит... – начал Пак, но дети, не слушая его, понеслись внутрь. Он со вздохом прислушался к грохоту переставляемой мебели.

Пленники вплывали внутрь в порядке размеров – сначала Феба, затем Лонтар. Когда колдуна сняли с конской спины, Фесс поднял голову.

– Дети, вашим родителям могут не понравиться ваши гости...

– А куда же еще прикажешь их девать, – крикнула Корделия через плечо. Ноги старика исчезли за порогом.

– Мы могли бы построить просторный шалаш, – предложил Фесс, когда дети вернулись. Магнус покачал головой, отвязывая Грогата.

– Нам пришлось бы построить целую хижину, чтобы укрыть нашу коллекцию порока и от дождя, и от ветра, и от холода, Фесс. Ты ведь не хочешь, чтобы экспонаты простудились и умерли?

– О таком финале можно только мечтать, – сверкнул глазами Пак, глядя, как великан проплывает мимо него.

– Какой же ты все-таки кровожадный, Робин! – упрекнула его Корделия, проходя в двери.

– Да, кровожадный. Ну и что? – пробурчал эльф себе под нос. – Лучше их кровь, чем ваша, ребятки. А ты что скажешь, Ходячее Железо?

– До некоторой степени да, – признал Фесс. – Однако я рад видеть в них такое сострадание.

Магнус и Корделия снова вышли наружу. Мальчик взял Фесса под уздцы и повел его в конюшню за дом.

– Идем, верный товарищ! Путь был долгим, но наконец мы дома! А тебя ждет теплое стойло и свежее масло!

– Отдых будет весьма кстати, – вздохнул Фесс. – Мне нужно переработать столько новых данных...

Они скрылись за углом. Корделия подошла к единорогу, а Пак неожиданно очень заинтересовался вьюнком, выросшим у парадной двери.

– Нам тоже пора прощаться, радость моя, – грустно заговорила Корделия, потрепав своего друга по холке. – Если я приведу тебя в дом, моя мама рассердится еще сильнее. И потом, ты ведь нашел то, за чем приходил?

Единорог кивнул, ударив копытом землю.

– Но... Ох! Только не уходи навсегда, ладно? – Корделия обхватила голову единорога, заглядывая ему в глаза. – Мне без тебя будет так грустно... Как подумаю, что никогда больше тебя не увижу, мне становится сразу так одиноко! Не покидай меня надолго, пожалуйста!

Единорог покачал головой и переступил ногами, уткнувшись головой ей в грудь.

– И я тебя люблю, крепко-крепко, – прошептала Корделия. – Прощай! До свидания! До новой встречи!

Единорог отступил назад, помотал головой, повернулся и поскакал к лесу. Уже у самых деревьев он снова остановился, обернулся к Корделии и встал на дыбы, глядя прямо ей в глаза. А затем скользнул в тень деревьев. Копыта зашуршали по ковру из сухой листвы и серебряная грива еще долго мелькала среди сумеречных теней, пока совсем не скрылась.

Корделия смотрела ему вслед со слезами на глазах.

– Он ведь не бросит меня, правда?

– Нет, пока ты сама этого не захочешь, – негромко ответил Пак.