Конан в цитадели мрака   ::   Робертс Джон Маддокс

Покои были неровно освещены свечами в канделябрах, украшенных змеями и гирляндами цветов, искусно выделанными из бронзы. Два человека сидели здесь, разделенные небольшим столиком. Посреди стола находился кувшин с вином, а перед сидящими стояли чаши чеканного серебра. - Мне не нравится этот план, - произнес тот, что выглядел старшим. Это был осанистый, тяжеловесный мужчина, разодетый в тончайшие шелка. - Он чересчур сложный. И слишком многое оставляет случаю. - Он ничего не оставляет случаю, - возразил другой. На нем была кираса гравированной стали, а голова увенчана остроконечным шлемом. Кольчужная сетка, искуснейше сработанная из серебряной стали, обрамляла жестокое, хищное лицо. Черные усы свисали по обе стороны рта, являвшего собой лишь тугую прямую полоску. - Я знаю людей и знаю золото, и мне известно, на что готовы первые, дабы добыть второе. Оставь мне мою работу, и мы захватим очень многих. - Неизбежны волнения, - задумчиво пробормотал Торгут-хан, - и кровопролитие. - Дрянной крови, - фыркнул его собеседник. - Случись непредвиденное, это омрачит мое празднество. Я желаю невероятного, исключительного великолепия, дабы событие это запомнилось навсегда. - Так и будет, - нетерпеливо воскликнул затянутый в броню воин. Чтобы успокоиться, он хлебнул вина. Рука его ласкала рукоять длинной кривой сабли. Зазубренный, пожелтевший от времени эфес указывал на то, что долгие годы оружие не лежало без дела. - Подумай об этом, - продолжил он. - Лишь мимолетное волнение, не более чем забавная пауза в церемониях, и ты сможешь всех их уложить на плаху, что как раз сооружена перед новым храмом, и предать смерти столь искусно, как способен этот палач, коего ты заполучил такой дорогой ценой. Заблестели глаза Торгут-хана: - Это было бы подходящим венцом торжествам. - Вот видишь! И едва ли нужно убеждать тебя, как будет доволен его величество столь ловкой расправой с разбоем и бандитизмом. Торгут-хан кивал сперва задумчиво, затем все более решительно. Ладонью он сильно хлопнул по столу: - Быть по сему. Даю тебе право исполнить задуманное. Мужчина поднялся из-за стола и отсалютовал, подняв сжатый кулак к забранной сталью груди: - Незамедлительно, превосходнейший. - И еще, Загобал... - произнес вице-король, когда его приспешник уже направлялся к выходу. Мужчина обернулся, рука застыла на ручке двери: - Превосходнейший? - Не провали дело, иначе поплатишься собственной головой.- Угрюмый взгляд вице-короля был сонным, но угрожающим, будто у жирного, ленивого дракона, все еще полного сил и ядовитого дыхания. Загобал склонил голову: - Да, превосходнейший. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. И лишь тогда позволил проступить на лице чувствам. Стража, мимо которой он проходил, уставилась перед собой неподвижными взглядами, стремясь избежать внимания своего командира. Опасный даже в самом лучшем расположении духа, в нынешнем настроении он мог быть беспощаден. Винный перегар изо рта, пятнышко ржавчины на острие копья, даже в самый неподходящий момент шнуровка на башмаке могли послужить для него достаточным поводом, дабы обнажить этот страшный клинок с костяной рукоятью и снести голову несчастного с плеч столь быстро, что, прежде чем успеешь понять, как рука легла на эфес, командир уже вытирает обагренное кровью лезвие. Загобал был разъярен тем, что человек, которому он так верно и успешно служил, обошелся с ним настолько пренебрежительно. И так всегда. Как бы то ни было, вице-король останется королевским родичем и влиятельным вельможей, занявшим свой могущественный и доходный пост благодаря родственным связям. Загобал же, великолепный солдат, напротив, никогда не поднимется выше капитана провинциального гарнизона. И все потому, что он всего лишь второй сын ничтожного землевладельца и заслужил свой чин сноровкой, отвагой и тяжелой солдатской жизнью.