Оборотная сторона Бога   ::   Иванов Сергей Григорьевич

Впрочем, в запахе исполина не ощущалось болезненных примесей — здоровье, что называется, несокрушимое. При таком запасе жизненных сил личная гигиена уже, видимо, не столь важна.

А мыслительные жернова огра продолжали неспешно крутиться.

— Раз вы гости, вас надо угощать? — пришел он к логическому выводу.

— Не обязательно, — поспешил Светлан отказаться. — Лучше развлеки беседой.

Подумав еще с минуту, хозяин осведомился:

— И о чем болтать с вами?

— За темы не волнуйся — накидаем выше крыши. Для начала объясни, почему вы враждуете с нами.

— Кто враждует: мы? — удивился хозяин. — Скорей это охота. Вы ж не враждуете с кроликами?

— Что-то я не слыхал про охотников, заваленных кроликами, — возразил Светлан. — Это на мирных вы охотитесь. А многие ли переживут встречу с солдатами?

Из дальнейшего разговора гости узнали, что зовут верзилу Кроном и что живет он действительно один — как и почти все огры. То есть время от времени едва не каждый из этих здоровяков ищет встречи с соразмерной дамой, постоянной или какая подвернется, и при некотором везении получает от нее желаемое — обычно в обмен на щедрые подношения. Но дальше этого отношения заходят редко, а в воспитании молодняка великаны обычно не участвуют: то ли сами не хотят, то ли их не допускают — здесь Светлан не добился ясности. Но при этом огры отлично помнят своих родичей, вплоть до самых дальних, да и в целом забывчивостью не страдают.

Слово за слово выяснилось, что один из встреченных Артуром гигантов (покойный, конечно, раз сам король жив) приходится Крону троюродным племянником. И вообще на Артура у огров зуб, как ни на кого из людей. Дичь, которая сама травит охотников и настигает одного за другим, делается для них кошмаром.

Бедняга Крон опять задумался. Какой долг важнее: радушия или мести. До сих пор, видимо, перед ним не вставала такая дилемма.

— Вендетту можно и отложить, — подсказал Светлан. — Вот с гостями сложней. Пока не выпроводишь… точнее, пока сами не уберутся…

Сей тезис тоже потребовал осмысления — прямо мыслитель, а не дитя гор. И что еще делать в такой глуши? Разве загадки путникам загадывать, вылавливая на узкой тропе. А проигранные фигуры — съедаем.

— Мы ж не лезем к тебе с мечами, — прибавил он. — Хотя поводов для мести не меньше, чем у тебя.

— Вы? — удивился великан. — Ко мне?

— Мой друг в одиночку справлялся с твоими родичами, — напомнил Светлан. — А уж вдвоем мы забьем любого — как говорится, не питай иллюзий.

— Все ж я побольше тех, — прикинул Крон. — Раза в два, не меньше. Хотя и ты глядишься не слабей своего дружка — стало быть, и королька умножаем на два. Вот и считай. А вдруг ему только везло?

— Шесть раз подряд? Ну, пошла пруха!..

Исполин гыгыкнул — так, что колыхнулось пламя костра.

— Бывает, — промолвил он.

— Хочешь на себе проверить? А не боишься потерять, скажем, руку?

— Все отрастает, кроме головы, — сказал Крон рассудительно. — Вот ее обратно не приставишь.

Светлан слышал про поразительную живучесть огров. Некоторых колдуны собирали буквально по частям, заменяя вытекшую кровь каким-то раствором, и пока могучий организм боролся со смертью, оплетали великана чарами, превращая беднягу в своего раба. Наверно, это и произошло с Гробби, невольной жертвой Светлана. И он вполне мог бы уцелеть в ту ночь, если б его не завалило обломками. Хотя удар пришелся в сердце — уж в этом Светлан был уверен.

В одном им повезло: огр попался зрелый, уже переболевший юношеским задором, а потому недрачливый. То есть ежели вынудят — пожалуйста; но самому нарываться… Вот любопытства он, к счастью, не утратил и даже, как ни странно, понимал юмор. Пресловутой великаньей тупостью Крон тоже не страдал, правда, соображал медленно.