Арсен Люпэн в тюрьме   ::   Леблан Морис

Итутжераздалсякрикбарона:

– Картины!.. Сервант!..

Онзаикался, задыхался, протягиваярукикпустымместам, копустевшимстенам, изкоторыхторчалигвозди, гдеещевиселитеперьненужныеверевки. Ватто–исчез! Рубенсы–похищены! Гобелены–сняты! Витриныдлядрагоценностей–опустошены!

– ИмоиканделябрывстилеЛюдовика XV в…Иподсвечникрегентства!.. Ибогородицадвенадцатогостолетия!..

Онперебегалсместанаместоврастерянности, вотчаянии. Называлуплаченныецены, подводилитогипотерям, нагромождалчисла, ивсеэто–вперемешку, нечленораздельно, неоконченнымифразами. Онтопалногами, корчился, сходясумаотяростиистрадания. Словновконецразоренныйчеловек, готовыйпуститьсебепулювлоб.

Иесличто-нибудьмоглоегоутешить, тотолькоизумление, охватившееГанимара. Невпримербарону, инспекторнебылвсостояниипошевелиться. Словноокаменев, онблуждающимвзоромокидывалокружающее. Окна? Заперты. Замкинадверях? Нетронуты. Иникакихпроломоввпотолке. Следоввзломавполу? Всебыловполнейшемпорядке. Все, очевидно, исполненометодически, побезошибочному, логичномуплану.

– АрсенЛюпэн…АрсенЛюпэн… –бормоталонвполнейшейподавленности.

Онподскочилкобоимагентам, словногневеговдругподхлестнул, яростновстряхнулих, сталругать. Ниодин, однако, непроснулся.

– Ихусыпили!

– Нокто?!

– Вотеще! Он, чертеговозьми! Либоегобанда, подегоруководством. Это–вегоманере. Егопочерк, ошибкинеможетбыть.

– Втакомслучаеяпогиб, всепропало.

– Да, всепропало.

– Ноэтожеужасно! Чудовищно!

– Жалуйтесьвполицию.

– Кчему?

– Дьявольщина! Надопопытаться, управосудия–своивозможности.

– Правосудие! Поглядитехотябынасебя…ВэтусамуюминутуВымоглибыпоискатьулики, обнаружитьчто-нибудь, аВынисместа…

– Обнаружитьчто-нибудь, имеяделосАрсеномЛюпэном! ОчемВы, милейший, АрсенЛюпэнникогданеоставляетследов. Унегонебываетслучайностей. Яспрашиваюсебяпорой, непосвоейливолеондалмнезадержатьсебятам, вАмерике!

– Значит, мнепридетсяотказатьсяотсвоихполотен, отвсего! Новедьонукралжемчужинымоихколлекций! Яотдалбыцелоесостояние, чтобыихвернуть. Еслипротивнегоничегонельзяпредпринять, пустьонхотябыназоветцену!

Ганимарпристальновзглянулнабарона.

– Пожалуй, вэтоместьсмысл…Вамэтонекажется?

– Нет, нисколько. ЧтоВыимеетеввиду?

– Этумысль, котораякомнепришла.

– Окакоймыслиречь?

– Мыещекэтомувернемся, еслиследствиеничегонедаст…Толькосмотрите, нисловаобомне, еслихотите, чтобыделомнеудалось.

Идобавилсквозьзубы:

– Всущности, хвастатьмнепоканечем.

Обаагентамеждутемпостепенноприходиливсебястемпришибленнымвидом, скоторымпробуждаютсяотгипнотическогосна. Судивлениемосматривались, пыталисьпонять, гдеони. Ганимарзадалимнескольковопросов; ониничегонепомнили.

– Ивсе-таки, выдолжныбылихотького-нибудьзаметить!

– Нет.

– Вспомните!

– Данетже…

– Вычто-нибудьвыпили?

Онипоразмыслили. Затемодинсказал:

– Да, явыпилнемноговоды.

– Изэтоговотграфина?

– Да.

– Ятоже, –объявилвторой.

Ганимарпонюхалсосуд, попробовалсодержимое. Уводынебылониособогопривкуса, ницвета.

– Таквот, мытеряемвремязря. Незапятьминутрешаютзагадки, заданныеАрсеномЛюпэном. Но, чертвозьми, яклянусь, чтоонмнеещепопадется. Второйтурвыиграним. Ноужтретийостанетсязамной!

ВтотжеденьжалобапоповодуквалифицированнойкражибыланаправленабарономКагорномпротивАрсенаЛюпэна, содержавшегосявтюрьмеСанте.

Баронунеразпришлось, однако, обэтомпожалеть, когдаонувиделзамокМалакинаводненнымжандармами, прокурорами, следователями, журналистами, всемилюбопытствующими, проникавшимивовсеуглы, вкоторыеимвовсенеполагалосьсоваться.

Деловзволновалообщественноемнение.