Под колесами - звезды   ::   Евтушенко Алексей

Напившись, он, повинуясь безотчетному порыву, вдруг скинул в молодую траву старый армейский китель, который перед выходом набросил в доме на голые плечи, снял джинсы и трусы и, задержав дыхание, вылил одним махом на себя полное ведро ледяной чистейшей влаги.

Крякнул, зачерпнул второе ведро и повторил процедуру.

Стало хорошо, но есть захотелось еще сильнее. Егор натянул трусы, подхватил остальную одежду и вернулся в дом.

В доме пахло давно не мытыми полами, пылью, перегаром и застарелым табачным дымом.

– А вот хрен вам! – громко решил хозяин, растираясь полотенцем, после чего распахнул во всех трех комнатах и на кухне окна и принялся сооружать себе плотный завтрак.

В холодильнике, как ни странно, оказался пяток яиц, не сильно пожилая обезжиренная колбаса и остатки маргарина. Обычно Егор не употреблял яичницу по утрам, но сейчас есть хотелось буквально зверски, и он, брезгливо покосившись на оставшееся пиво и чекушку водки, вытащил продукты из холодильника и поставил сковородку на огонь.

После холодного обливания и обильной еды снова потянуло в сон. На сегодняшний день Егор все равно никаких дел не планировал и поэтому, подчиняясь требованию организма, разложил диван. Постелил постель, лег и на ближайшие два часа утратил всякую связь с окружающей его действительностью.

Вторично за это утро он пробудился, когда подаренный другом Володькой Четвертаковым три года назад "Ориент" на его руке показывал без четверти двенадцать.

Прежде чем подняться, Егор внимательно оценил свое состояние. Все оказалось в полном порядке. Голова не болела, и вообще не ощущалось ни малейших признаков похмелья. Он стал вспоминать и пришел к выводу, что последний раз организм вел себя подобным образом лет эдак девять-десять назад, не меньше.

– То ли водка случайно попалась настоящая, то ли день сегодня такой… благоприятный, – предположил вслух Егор, так и не сумев найти никакой иной более конкретной причины своего хорошего самочувствия. – Ну, раз так…

Он поднялся, оделся, убрал постель и включил на полную громкость транзистор "Океан", который неизменно был у него настроен на радио "Маяк", и, сам себе удивляясь, принялся за уборку.

Грязи в доме за последний месяц накопилось прилично, но решимость плюс энергия победили, и через два часа пыль исчезла, вымытые полы заблестели, а в прихожей образовались два вместительных пластиковых мешка, один из которых доверху был набит разнообразнейшим мусором, а второй – пятьюдесятью двумя пустыми пивными и водочными бутылками. Егор ухватил мешки за края, пятясь, выволок их на крыльцо и удовлетворенно закурил. Теперь предстояло оттащить мусорный мешок к мусорным контейнерам, которые располагались на другой стороне улицы, в квартале от его дома. Это уже были сущие пустяки, и ничто не мешало постоять, а то и посидеть на сухом, нагретом весенним солнышком деревянном крылечке собственного, только что чисто убранного дома и с наслаждением выкурить сигарету, ощущая себя хозяином не только вышеупомянутого дома, но также города и мира.

Он курил, оглядывая знакомый до камушка двор и привычно отмечая то, что давно необходимо сделать по хозяйству. Теперь, после благополучно завершенной уборки, он искренне верил, что с сегодняшнего дня действительно начинает – уже начал! – новую жизнь, как и обещал себе, пьяному, вчера. Кстати, а что было вчера? Он отчетливо помнил, как сначала пил днем на набережной портвейн и пиво в компании друзей-художников, чьи мастерские располагались тут же, в бывших складах некогда знаменитого дореволюционного купца Парамонова. Потом он пошел домой, по дороге прихватив, опять же, пива и водки. Дома, разумеется, продолжил уже в одиночку.