Школа гениев   ::   Прашкевич Геннадий

Ваш гений-универсал увлекался и фармацевтикой?

— Не знаю, как с увлечениями, но на фармацевтическую фирму Джинтано он, известно, работал. Две трети жителей Бэрдокка работают на Джинтано.

— Ладно, мы еще вернемся к фармацевтике… Взгляд инспектора остановился на репродукции, оправленной в рамку из слоновой кости:

— Что за люди на ней изображены?

Капитан Палмер совсем уже натянуто рассмеялся:

— Я, конечно, профан в искусстве, но вы меня превзошли. Это групповой портрет наших гениев, написанный Паулем Херстом. Тоже, кстати, выпускник “Брэйн старз”.

— Значит, тут изображены все? Весь выпуск? Замечательно. С вашего разрешения я на время заберу репродукцию. Без рамки, если вам так угодно… В общем-то, кажется, вы правы… Ничего особого… Кстати, капитан, хочу попросить вас… Тут на шоссе, недалеко от виллы, я бросил свою машину. Всегда она барахлит не вовремя. Будьте добры, отправьте туда механика, пусть повозится с ней. Трудновато, знаете, без машины…

9



Кроме часов с их необычным песком и столь же необычной подставкой, Янг обратил внимание на пачку сигарет “Плизант”. Почти полная, не хватало в ней двух-трех сигарет, она, тем не менее, валялась в корзине для бумаг. Где он видел точно такую же?..

Ах да. Вон такая же пачка валяется на ковре посреди окурков…

— Передайте в лабораторию, — попросил он дежурного сержанта. — Как понимаете, меня интересуют пальчики, а не качество табака.

10



Гении.

Янг фыркнул, и все же, устроившись в номере отеля “Гелиос”, попросил доставить из библиотеки несколько книг, посвященных школе “Брэйн старз”. Самого общего плана, пояснил он посыльному. Он совершенно не представлял, что можно выудить из этих изданий, но интуиция подсказывала — лишним это не будет. В конце концов, капитан Палмер прав: нехорошо оставаться невежей.

Янг усмехнулся.

Без всякого сомнения, капитан Палмер знает о гениях больше, чем он, Янг. Зато капитан Палмер ничего не знает о некоем разговоре, подслушанном службой ФБНОЛ неделю назад в одном из ночных баров столицы. Как правило, посетители этого бара не жаждут популярности. Прослушивая пленку, Янг не мог не обратить внимания на одну любопытную подробность. Кто-то, явно неизвестный сотрудникам ФБНОЛ, спросил:

“Вы слышали об изумрудном кейфе, приятель?”

“Легенды. Всего лишь легенды. Короче — слова. А меня интересуют конкретные вещи”.

“Напрасно вы так недоверчивы. Наш “кейф” — новое слово в индустрии искусственных удовольствий. Он не затуманивает, а просветляет мозги. Можете быть уверены, за этой штукой — будущее. Перед этой штукой не устоит ни гений, ни идиот. Надо ли держать под спудом такое богатство? Подумайте”.

“Не стройте из себя альтруиста. Проторенные пути самые короткие. Почему бы на эту штуку не получить патент? Патент и монопольное право на производство? Дивиденды примерно те же, зато никакого риска”.

“Риск всегда есть. К тому же, после скандалов с талиомидом и ЛСД, фармакологическая цензура сошла с ума. Что бы ей ни предъявили, она требует самого тщательного изучения возможных побочных явлений. На это уйдут годы. К тому же не забудьте, приятель, запретный плод всегда слаще”.

11



“Изумрудный кейф”, — повторил про себя Янг.

Высыпав на лист бумаги содержимое песочных часов, он невольно залюбовался кристаллами. Они вспыхивали под светом лампы чисто и нежно. “Перед этой штукой не устоит ни гений, ни идиот”. Может, Палмер прав? Может, это всего лишь новый специальный наполнитель?

Ладно. Что бы это ни было, смотрелись кристаллы весело.

Янг усмехнулся.

Капитан Палмер большой патриот Бэрдокка. Ну, а гении — прямой предмет гордости того же Бэрдокка. Посмотрим, как вытянется лицо Палмера, когда он узнает — кто был тот человек, что столь откровенно и настойчиво утверждал в одном из ночных баров столицы новую эпоху в индустрии искусственных удовольствий.