Школа гениев   ::   Прашкевич Геннадий

Выложив перед нами груду каких-то черепков, кристаллов, раковин, механических игрушек, других каких-то столь же странных вещей, доктор Гренвилл предлагал:

— Попробуйте связать все, что перед вами брошено, в некую общую цепь, естественно, обосновав переход от одной вещи к другой. Другими словами, попробуйте выявить некую внутреннюю связь этих предметов с вашим собственным внутренним я.

Фрост, конечно, попытался нарисовать общую цепь с помощью химических формул, не сводя их, впрочем, только к реакциям преобразования, Патриция Хольт, как всегда обращающая на себя внимание, от усердия прикусившая кончик языка, тут же набросала проект естественно-исторического музея, Пауль Херст, хитро щурясь, не оглядываясь ни на кого, забыв обо всем, цветными мелками пытался дать на доске некий синтетический портрет мира, похоже, сам пугаясь, сам дивясь тому, что появлялось из-под его рук.

— Дэйв, — доктор Гренвилл остановился перед юным Килби, — я вижу, ваша тетрадь не тронута. Вас не увлекло мое задание?

Дэйв пожал крепкими плечами:

— Задача кажется мне слишком простой.

— Вы хотите сказать, у вас есть простое решение?

— Даже тривиальное, — Дэйв встал и протянул руку к первым попавшимся предметам. Кажется, это были механические игрушки и какая-то раковина.

— Я знаю парня, у которого нет ни одной из этих игрушек, — отчеканил Дэйв и сменил предметы. — Я знаю другого парня, у которого есть игрушки, совсем не похожие на эти. Я знаю еще одного парня, у которого… Ну, и так далее.

Некоторое время мы молчали, потом Рон Куртис запротестовал:

— Нет, Дэйв, тут что-то не так. Твой подход уравнивает все маршруты.

— Ну и что?

— А то, что ты решаешь не ту задачу. Вот если бы ты знал парня, который бы нуждался вообще во всех представленных тут предметах, тогда ты оказался бы ближе к истине.

— Рон прав, — подвел итог доктор Гренвилл. — Говоря языком логики, вместо отношения порядка Дэйв на указанном множестве использовал отношение эквивалентности. Это, действительно, несколько разные задачи. У вас изобретательный ум, Дэйв, но, боюсь, вы несколько равнодушны к миру. При таком отношении к миру, есть риск видеть хаос там, где для других людей царит гармония.

— Чтобы искать гармонию, следует иметь цель, — возразил Дэйв. — Бесполезный порядок ничем не лучше хаоса.

Мы были детьми, но занятия в “Брэйн старз” учили нас смотреть на мир действенно.

Сейчас, когда прошло столько лет, я редко бываю в Бэрдокке, да и связь между “бэби-старз”, несомненно, нарушена. Более того, судьбы некоторых “бэби-старз” явно не удались. Почему? Об этом стоит задуматься.

Скорбя о конкретных потерях, я склонен все же Думать, что Сидней Маури Джинтано был прав, говоря о наступлении новых времен — жесткой конкуренции интеллектов. За этим вновь стоит нечто спасительное — мы ведь не знаем, когда именно даже гений вдруг по-настоящему реализует себя…”



Глава третья

МЕЧТА О БЕССМЕРТИИ



1



Рон Куртис умел выходить за рамки. Он любил неожиданности. В некотором смысле, именно неожиданности были для него нормой. В свое время он совершил кругосветку по Гринвичу, провел полгода в пещере Сан-Пьер, с точностью до нескольких дней предсказал несколько кровавых переворотов в Африке и в Латинской Америке. Даже в привычном кругу Рон Куртис умел оставаться непредсказуемым. Говард Ф. Барлоу в нашумевшей книге “Исповедь звезды” не без смущения признавался: “Именно Рон ставил нас в тупик. Поспорив с Анри Лавалем, он десять часов просидел на главной площади столицы с плакатиком на груди: “Я не нуждаюсь в вашей помощи. Вы будете последними ублюдками, если поможете мне. А если вы окажетесь такими ублюдками, я все равно пропью ваши деньги или использую их еще хуже!” Прохожие дивились, кто-то сердился, но монеты так и летели в подставляемую Куртисом шляпу. Последнего жертвователя Рон Куртис заставил прочесть свой плакатик вслух, тем не менее получил с него монету.